Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

— Ну, что молчите?! В любой версии нужны доказательства.

Кочергин двинул легонько плечом.

— Я обещал об этом не говорить!

Обе пастушьи собаки вдруг залаяли на него. Светло-рыжий верблюжонок, заметно — любимец пастуха, подбежал совсем близко и смотрел с упреком.

— Вот черти, будто понимают людской разговор! — выругался Кочергин. И покачал головой.

Борис Николаевич разгоряченно вздохнул:

— Разве такое разумно! Здесь у вас произошло убийство. Бандиты ходят на воле. А вы, как мальчик, которому за шестьдесят. Обещали не говорить! Нелепо соблюдать тайны!..

— Вы правы. Это я понимаю. Только вы приехали — и уедете. А нам тут жить. И Варвара боится. Не легко быть свидетелем. Да и я боюсь.

— Не тяните, Иван Петрович. Вопрос очень серьезный.

— Зачем же вы шофера местного с газиком взяли?

— Да, это я недоучел, — Васькин опустил взгляд на подщипанную перед ним траву.

— Да и что тут тянуть, я почти ничего не знаю, — признался пастух. — За день до приезда Василия Корнеевича из областного города женщины ходили вечером с Варварой на пруд. Было очень жарко. Женщины разделись донага в укромном месте, и вдруг Варвара отшатнулась от них, забилась, как ненормальная. Еле уговорили ее помыться. Всю обратную дорогу Галька, внучка моя, шла рядом с Варварой. И та пыталась ей что-то рассказать. Однако не сумела, язык не слушался. Потом Галька нашла тетрадку, шариковую ручку и отправилась к Тимониным. Варвара написала такое, что подумать страшно. Будто бы видела, как раздевали Раю Новожилову, как надругались над ней и убили. Женщины, узнав тайну, стали стыдить Варвару, почему она до сих пор не заявит Нечаеву. Но Тимонина ударилась в слезы, и с ней опять начались приступы.

Борис Николаевич расстроился, ходил взад-вперед перед пастухом.

— В преступниках Варвара никого не узнала? — вдруг спросил он и весь напрягся.

— Наверное, нет. Иначе бы она не утаилась.

Васькин долго молчал. Затем, пожав руку Ивану Петровичу, коротко сказал:

— Спасибо!

И глянув на часы, заспешил с шофером обратно к пруду, где оставил старшего лейтенанта Нечаева и Коваленко. Лицо у Бориса Николаевича было злым, руки чесались.

В детективных описаниях много схем и приемов на вооружении угрозыска для поимки преступников, какие-то сверхособые технические средства криминалистики. Вполне, конечно, возможно, где-то все новинки есть. Но зачастую районные и областные отделы пользуются дедовским методом поисков: на ощупь, опираясь на опыт, на индивидуальные привычки. Васькин понимал это так:

— Вот завяжут тебе глаза, Коваленко… В детстве ты играл в жмурки? У нас, примерно, то же самое. Тут и слух нужен, и нюх нужен, и — главное, время. Рано или поздно преступник сделает промашку, обнаружит себя.

— А если он осторожный, умный, как дьявол, будем щупать его с завязанными глазами всю жизнь. Пока он по лбу не трахнет!

Коваленко выглядел несдержанным и злым. Они катили в город на райисполкомовской «Ниве» уже около часа. Молоденький шофер прислушивался к каждому их слову. Возможно, из любопытства, однако, не исключено, что кто-то из руководства Северного района ему поручил разведать, что нашел угрозыск и что собирается предпринять. Васькин уже неоднократно с этими интересами местного начальства сталкивался и в разговоре был осторожен.

— Ты мне что-то не нравишься сегодня, — сказал Борис Николаевич помощнику. — А проще, хандришь!

— Есть причины, — младший лейтенант нагнулся к уху капитана, тихонько что-то прошептал.

— Это вполне возможно, — согласился Борис Николаевич. А мнение помощника было таковым: «Совсем не удивительно, если среди преступников окажется участковый райцентра Парадное Нечаев».

— Не будем торопиться! — осадил себя Васькин. — И еще вот что, — поднял он палец, — нужна его фотография. И неплохо бы иметь снимок директора совхоза «Рассвет». Показать нужно этих голубчиков Варваре.

— Да, у него «Жигули», голубого цвета, — кивнул Коваленко.

— Все совпадает. Если это подтвердится… чудовищно!

— Да уж! — как говорил Папанов в фильме. Лучше бы, конечно, не подтвердилось, — покрутил головой Коваленко.

«Ниву» подкинуло на неровностях дороги.

— Еще что у тебя?

— О фотографиях я уже позаботился.

— Где раздобыл?

Младший лейтенант опять нагнулся к уху. И зашептал, что снимки представил ему один из пареньков, любитель ловить на пленку родных и знакомых. Им оказался рыбак из бригады старика.