Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

На деревообрабатывающем заводе, на той стороне Волги, куда Василий Корнеевич устроился разметчиком древесины на пилорамах, рабочим предприятия хорошо платили. До ухода на пенсию оставалось всего три года. И кажется, не было бы счастья, но несчастье помогло. Он, Тимонин, мог отхватить приличную городскую пенсию, не то что грошевую на комбинате. Только вот скучно ему казалось тут после райцентра. Город больше подходит для молодых — им нужны развлечения, разные там кино и танцы. А стариков тянет к земле, к покою.

Сюда же на пилозавод заскакивали на грузовиках братья-близнецы Капитоновы из Северного района. В прошлом году они нанялись в строительный кооператив в Нагорном, и про себя Тимонин прозвал их калымщиками. И как-то не приходилось ему близко с этими молодцами сталкиваться. Так, понаслышке знаком — и ладно. Иногда, наблюдая за братьями в окно, он любовался их ловкой работой, но чтобы подойти, пообщаться, свободной минуты, как на грех, не выпадало. Местный кладовщик, который устроил Василия Корнеевича на пилозавод и у которого они с Варварой квартировали, уважал шоферов Капитоновых за щедрость и частенько говорил:

— Во-о люди — ком золота! Сами живут и другим дают.

И не так уж редко кладовщик и Василий Корнеевич распивали даровую бутылочку. Жили они под одной крышей, работали вместе, а особенно по пьяному делу приходило и взаимопонимание. Да и что делить на этом свете: у кладовщика Самсоныча — одиночество: ни детей, ни плетей. Тимонины — квартиранты. И тут уж, слава Богу, все трое нужны друг другу.

Лишь одно мешало. Василий Корнеевич, покусывая онемевшие хмельные губы, никак не мог понять — почему ему не нравятся шоферы Капитоновы: ни Вадим, ни Никодим, хотя красивые из себя мужики: в каждом, килограммов по сто с гаком. Грузили в машину деревянные бруски и доски они играючи, без всяких кранов и автопогрузчиков.

— Не перевелись на Руси еще богатыри! — кивал на них Самсоныч.

Как-то Варвара принесла мужу на пилозавод теплый обед. Потом супруги сидели за столом в конторе Самсоныча. Сам кладовщик куда-то отлучился, Василий Корнеевич ел пирожки с картошкой и прихлебывал магазинным молоком из термоса, шутил: «Жидко тут доятся городские коровы», а Варвара смотрела в окно. Там как раз грузили на машины пиломатериал братья Капитоновы. Находились они, правда, вдалеке — метрах в ста.

— Энти, что ли, нашенские? — кивнула на них Варвара и обернулась к мужу. — Припоминаю, не раз их видела в Парадном.

— И я, — отозвался Тимонин. — Только вот не могу вспомнить, откуда знаю. Башка совсем старая стала и пустая.

— Постепенно весь район в город приедет. Немало уж Парадненских живут тут. Бывает, встречаются на улицах. И всех, наверное, в район тянет.

— Это уж точно, — согласился Василий Корнеевич. Он понимал жену и разделял ее чувства.

В дождливое лето Варвара собралась на прополку огородов — трава выросла, как на дрожжах, да и обиходить заброшенный дом тоже надо. Без хозяев он как-то быстро приходил в негодность: крыша над верандой как бы отошла от общего сруба, и это место протекало. В избе завелась крыса, такая наглая! Не только не убегала от Варвары, а старалась ухватить за ногу. Варвара в прошлый приезд воевала с ней кочергой, а теперь думала: «Эта новая хозяйка весь кухонный стол, наверное, изгрызла и до круп добралась». А они сегодня вон как подорожали.

Василий Корнеевич опять не поехал с женой, хотя мог взять отпуск. И Варвара не разделяла его постоянства. «Однако шибко же его напугали, если он год уже не кажет в родную избу глаз». Варвара и обижалась на мужа, и по-женски жалко ей было его. На этот раз она пробыла в Парадном долго, около месяца. Родной сад-огород отогрел ей душу, поднял настроение и силы. Странное явление, от земляных работ устаешь, как лошадь — и в то же время, ты самая счастливая, потому что у тебя есть этот приусадебный клочок, твоя собственность, твои владения. Конечно, те люди, у которых есть власть, есть госдачи, они никогда не поймут маленького человека. Они дерутся за власть, эту нелепую игрушку, они стараются ухватить все в этом недолгом мире и страшно недовольны, по сути, несчастны, если у них что-то не получилось. А маленькому человеку так немного надо, почти как мышке-норушке: свой уголок на земле и повседневную работу, которая всегда почему-то ценится так ничтожно дешево. А между тем эта рядовая работа кормит всех сверху донизу и ею держатся государства.

Перед возвращением в город Варвара поехала к старухе-матери и отчиму в Орлянку — поселение в том же Северном районе. Она помогла старикам кое в чем по домашнему хозяйству: помыла окна, выскоблила крыльцо и привезла, как обычно, денег, заказав местного лечебного меда — у стариков было шесть ульев. А вокруг донник и сказочная душица, цветущее луговое царство. Варвара не удержалась (накануне прошли теплые дожди) и собралась за грибами. Под старыми березами у дороги обязательно выскочили моховички, а то и ранний белый гриб, а в осинниках, на склоне, ежегодно водились красноголовые подосиновики. С этим бегством в город Варвара уже позабыла ароматный грибной запах. «Надо обязательно насобирать колосовичков, задразнить Василия и выманить в район», — рассуждала она. И все, конечно, понимала: что в городе он может заработать большую пенсию, да и рабочий день на пилозаводе короче, чем в сельской местности, но родные просторы, как детство, постоянно манили к себе и бередили душу.