Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

— Все выполняй, как сказали, — разрешил он Новожилову. — И держи меня в курсе, если будут перестановки.

Проводив Николая Афанасьевича, Нечаев достал из стола свой ТТ и долго считал зачем-то патроны в обойме. Первый глава района о нем как-то сказал: «Отчаянный, но не шибко умный!» Характеристика эта Евгения Ивановича обидела, и он постоянно, особенно во хмелю, пытался доказать, что это не так.

Сегодня он решил к облаве подойти продуманно и на трезвую голову. Принарядившись в гражданскую одежду, ушел в столовую местного элеватора загодя, забрав с собой двоих, тоже в штатском, помощников. Там, в столовой, неизвестные ожидали даровой заказ, и там же была приготовлена засада, с широким обзором местности и размеченным до мелочей планом действий. Все чин чином.

Фургон с колбасой с мясокомбината прикатил вскоре, ящики умышленно долго выгружали на глазах людей, унося копченые коляски в буфет. Там уже толпилась очередь, потом началась ругань из-за того, что колбасу не продавали. Даже у бездомного кобеля, что крутился под ногами, потекли от нетерпения слюнки.

— Ждут какое-то областное начальство! — негодовали люди.

— Вот жизнь! — всплеснула руками сухонькая женщина. — Как в сказке. Кому-то колбаса, а кому-то волоса.

Наконец народ успокоился, разошелся. Но никто из тайных гостей не объявился, никакой незнакомой машины. Короче, номер с засадой оказался пустым. Лишь через два дня Николаю Афанасьевичу позвонили с суровым предупреждением: «Этот донос легавым тебе не простится!» И положили трубку. Естественно, Новожилов вновь пришел к Евгению Ивановичу, и тот вынужден был признать: осведомлены воры основательно. Даже подъезды к элеватору были тайно блокированы — и там на подступах никто не объявился.

— Одно из двух, — решил Нечаев. — Или воры местные, или им кто-то служит из руководства. Почти никому о засаде не было известно.

— Есть третий вариант, — отозвался грустно Новожилов. — Они просто разыграли меня. Никто не собирался ехать за колбасой. Они просто следили за вами — как вы себя поведете. И все поняли.

— Может быть и такой трюк, — нахмурился Нечаев. — За квартирой твоей посмотрим. Но жену прикрыть не сумеем. Отправь Раю к родителям в областной центр, пусть поживет месяц-другой.

— Обидно, Евгений Иванович, на своей мы земле живем или не на своей? Даже страшно что-то.

Нечаев не ответил.

Через день Рая уехала.

До пятидесяти пяти Варвара Тимонина прожила в сельской местности. Город ей не понравился. По земле тосковала не только душа, но и руки. Ночами снился запах полыни. И словно наяву собирала она луговые опенки. Естественно, просыпалась в слезах.

Темные силы, захватившие господство в районе, выжили обоих супругов-тружеников. И на мясокомбинате, и на приусадебном участке она, Варвара, и ее Василий Корнеевич как бы оставили сердце. И к весне у них стали возникать семейные междоусобицы.

— Пропади пропадом, энти деньги! Вздыхала по ночам Варвара.

— Причем деньги, разве они виноваты? — возмущался Василий Корнеевич. — Ворам права дали. И ведь хитро как это называется: отпустили цены. Вон, сказывают в газетках, капиталисты у нас миллиарды имеют, не только в рублях, но и в долларах. Ты заработай-ка честно столько. Жизни не хватит. Пожалуй, мы еще ловко отделались.

Уже наступил май, становилось все теплей. Деревья нарядились в зеленые одежды. Варвара щупала городскую землю на газонах: нормальная ли влага и температура. Как хмельные орали на тополях грачи, уже темнели папахи их гнезд.

— Как хочешь, Василий, а я вернусь — кому я старая нужна?! Хоть лук посажу, морковь. А Бог даст — и картошку.

Все же, настояла на своем, уехала.

Варвара прожили в Парадном весь май, и становилось все теплей и уютней на родной земле. Она наняла пахаря с карликовым трактором, обработала огород: все посадила, как ей хотелось, и на недельку приехала к мужу, на городскую наемную квартиру.

— Все тихо-мирно, Василий, — сказала она. — Может, зря все эти бегства? Мы покинули Парадное, молодая женушка главного инженера живет где-то у родителей. А там, в Парадном, птицы поют, хорошо-то как! Может, не так страшен черт, как мы его придумали?..

Василий Корнеевич долгим взглядом посмотрел на жену.

— Никого там не поймали?

— Нет.

— Значит, рано нам ехать. Поживем тут, целей будем.

Напуган был нападением Тимонин крепко. Такие черные минуты из памяти не вычеркнешь. И главное, теперь чем-то знакомыми ему казались голоса обидчиков. Где-то он их слышал. Они будто записались в мозгу и не давали покоя ни днем, ни ночью.