Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 3. Дело опасной вдовы

Сержант Гоффман сощурился.

— Да, припоминаю. И что из этого?

— Увидим, — сказал Мейсон, поднимая руку к звонку.

Через несколько минут дверь открыл лакей.

— Мистер Гриффин дома? — спросил Мейсон.

Лакей покачал головой.

— Нет, он вышел по делам.

— А кухарка, миссис Вейтч?

— Миссис Вейтч дома, разумеется.

— А ее дочь?

— Она тоже дома.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Мы идем наверх в кабинет мистера Белтера. Не говори никому, что мы пришли, понятно?

— Понятно, сэр.

Войдя в холл, сержант Гоффман бросил взгляд на подставку, в которой в день убийства стоял мокрый зонтик. В его глазах мелькнула мысль. Драмм нервно, едва слышно посвистывал.

Они поднялись наверх, в кабинет, где в тот вечер лежало тело Белтера. Мейсон включил свет и начал подробно осматривать стены.

— Помогли бы мне.

— А чего ты, собственно, ищешь? — спросил Драмм.

139

— Дырку от пули.

Сержант Гоффман кашлянул.

— Вы можете не трудиться. Мы осмотрели кабинет сантиметр за сантиметром, сфотографировали и зарисовали все. Совершенно невероятно, чтобы мы прозевали дырку от пули. Впрочем, в этом месте должна была облупиться штукатурка.

— Знаю, — признал Мейсон. — Я осматривал стены еще до вашего приезда и ничего не нашел. Но хочу осмотреть все еще раз. Я предполагаю, как это должно было происходить, мне не хватает только доказательств.

Сержант Гоффман внезапно сделался подозрительным.

— Эй, Мейсон! Что такое? Вы пытаетесь обелить вашу клиентку?

Мейсон повернулся к нему.

— Я хочу восстановить истинный ход событий.

Гоффман поморщился.

— Вы не ответили на вопрос. Вы надеетесь вытянуть эту женщину? — Да.

— Но без моего участия.

— Именно с вашим участием. Вы не понимаете, что я хочу дать вам шанс? Ваши фотографии появятся на первых страницах всех газет.

— Этого я и боюсь. Вы хитрец, мистер Мейсон. Я интересовался вами.

— Прекрасно. Поэтому вы должны знать, что я не имею привычки обманывать приятелей, Драмм — мой приятель, а он также задействован в этом, как и вы. Если бы я хотел сделать какой–то ловкий трюк, то пригласил бы кого–нибудь другого вместо него.

— Ладно, остаюсь, — неохотно согласился Гоффман. — Только безо всяких штучек. Я хочу знать, к чему вы клоните.

Мейсон стоял, пристально разглядывая ванную комнату. На полу было обрисовано место, где лежало тело Джорджа Белтера. Внезапно Мейсон засмеялся.

— Вот это да!

— Что такого смешного ты увидел? — спросил Драмм.

Мейсон обернулся к сержанту Гоффману.

— Теперь все ясно, сержант. Думаю, что уже могу вам что–то объяснить. Не могли бы вы позвать сюда миссис Вейтч и ее дочь?

Сержант Гоффман смотрел на него с сомнением.

— Зачем они вам?

— Хочу задать им несколько вопросов.

Гоффман покачал головой.

— Не уверен, что смогу разрешить вам это. Во всяком случае, не раньше, чем я сам во всем разберусь.

— Вам это ничем не грозит, сержант, — объяснил Мейсон. — Вы же будете сидеть и слушать. Как только вы почувствуете, что

140

я переступаю допустимые границы, вы можете меня остановить в любой момент. Господи, сержант! Если бы я хотел причинить вам неприятности, то я подождал до процесса и постарался застать вас врасплох перед судом присяжных. Я не стал бы сюда тащить полицию, чтобы раскрывать перед ней план защиты.

Сержант задумался.

— Это логично, — подтвердил он и обратился к Драмму: — Иди вниз и приведи этих женщин.

Драмм кивнул головой и вышел. Дрейк с интересом наблюдал за Мейсоном, но молчал, и по его лицу нельзя было ничего прочитать. Наконец за дверью послышался шум. Драмм отворил дверь и пропустил женщин.

Миссис Вейтч, как всегда, была мрачной. Прежде чем войти, она обвела присутствующих своими тусклыми глазами.

Норма Вейтч была одета в узкое платье, подчеркивающее ее формы. С полуулыбкой на полных губах она выглядела довольно вульгарно, и чувствовалось, что оценивающие взгляды мужчин доставляют ей удовольствие.

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, — заявил Мейсон.

— Опять! — пробурчала Норма Вейтч.

— Прошу вас ответить, — повернулся Мейсон к матери, обходя молчанием замечание дочки, — вы знаете об обручении вашей дочери с мистером Гриффином?

— Конечно, знаю, они обручены.

— Вы знали что–нибудь о романе вашей дочери?

— Всегда начинается с романа, прежде чем дело дойдет до обручения.

— Я говорю не об этом. Прошу отвечать на вопросы. Между ними существовал роман, прежде чем Норма приехала сюда к вам?