Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 3. Дело опасной вдовы

Улыбка не сходила с губ Этвуда, но его глаза были холодными и безрадостными.

— Ничего у вас не получится. Не имеет никакого значения — поддельное это завещание или нет. Миссис Белтер уничтожила оригинал, сама в этом призналась. Мы докажем подлинность его содержания и получим наследство согласно уничтоженному завещанию.

— Это означает судебный процесс. Вы считаете, что вы его выиграете, а я считаю, что нет.

— Впрочем, — продолжал Этвуд, — миссис Белтер и так не может быть наследницей. В законе есть положение, согласно которому убийца не может наследовать имущество убитого, невзирая на завещания и тому подобные распоряжения.

Мейсон молчал. Этвуд обменялся взглядами со своим клиентом.

— Я надеюсь, против этого вы не будете возражать?

— Нет, буду. Но не собираюсь делать это сейчас и дискутировать с вами, свои документы я приберегу для суда. Что вы воображаете? Что я только сегодня появился на свет? Я прекрасно понимаю, к чему вы стремитесь. Речь идет о том, чтобы Ева Белтер была осуждена за умышленное убийство, и вы хотите, чтобы я вам помог найти доказательства, указывающие на мотив преступления. Если вам удастся получить приговор за умышленное убийство, тогда миссис Белтер не сможет наследовать. Таков закон, убийца не наследует. А если она будет осуждена за неумышленное убийство, тогда может наследовать. Речь идет о наследстве, и вы стараетесь меня перекупить. Это вам не удастся.

124

— Если вы будете так упорно придерживаться такой позиции, мистер Мейсон, вы сами можете оказаться перед судом присяжных.

— Да? Как это называется в обыденном языке? Угроза?

— Вы не сможете быть преградой на пути к наследству, — сказал Этвуд. — А как только мы его получим, должны будем принять несколько существенных решений. Некоторые из них могут быть небезразличными для вашей практики.

Мейсон поднялся с места.

— Не нравятся мне эти недомолвки. Я выкладываю карты на стол и говорю, что хочу сказать.

— А что именно вы нам хотите сказать? — спросил Этвуд любезно.

— Ничего. Я с вами не согласен.

Карл Гриффин дипломатично кашлянул.

— Может быть, вы позволите мне вмешаться для того, чтобы уладить дело?

— Нет, — возразил Этвуд, — разговор я закончу сам.

Гриффин усмехнулся, глядя на Мейсона.

— Стоит ли так возноситься, господин адвокат? Речь идет об имущественном деле.

— Я прошу тебя, — прервал Этвуд, испепеляя его взглядом.

— Ну хорошо, хорошо, — уступил Гриффин.

Мейсон указал рукой в сторону дверей.

— Мне кажется, конференция окончена, господа.

Этвуд попробовал еще раз:

— Если бы вы решились забрать внесенные вами документы, господин адвокат, это сэкономило бы массу времени. Вы же должны признать, что у нас выигрышное дело. Речь идет только о времени и ненужных расходах.

Мейсон смотрел на него с каменным выражением лица.

— Вы можете считать, что у вас выигрышное дело, но, пока я нахожусь в седле, не позволю себя из него выбить.

Этвуд вышел из себя.

— Вы в своем седле сидите недостаточно крепко, чтобы продержаться хотя бы двадцать четыре часа.

— Вы так думаете?

— Мне хотелось бы обратить ваше внимание, господин адвокат, что вы сами можете быть привлечены к ответственности за помощь миссис Белтер. Теперь, когда мой клиент — законный наследник, полиция, несомненно, более внимательно выслушает наши претензии по этому делу.

Мейсон сделал шаг в его сторону.

— Если мне потребуется вспомнить о своем положении, я вам позвоню, Этвуд.

125

— Ну хорошо, — заявил Этвуд. — Если вы не захотите пойти нам навстречу, у нас с вами будет другой разговор.

— Отлично. Я не захочу пойти вам навстречу.

Этвуд кивнул своему клиенту, и они направились к двери. Этвуд вышел не оглядываясь, а Карл Гриффин задержался у двери, как будто хотел что–то сказать. Но вид у Мейсона был слишком неприступный, поэтому он пожал плечами и вышел из кабинета следом за своим адвокатом.

Когда дверь за ними закрылась, на пороге появилась Делла Стрит.

— Пришли к соглашению?

Мейсон покачал головой. Он выглядел постаревшим лет на десять.

— Послушайте, Делла, я стараюсь тянуть время. Если бы у меня было побольше времени и свобода действий, я бы уже все уладил. Но нет, этой женщине надо было крепко впутать меня в историю, так что мне остался только один выход: отправить ее за решетку, чтобы самому сохранить свободу действий.

— Вы не должны мне ничего объяснять, шеф. Прошу простить меня, если была излишне критично настроена. Все это так неожиданно, так непохоже на вас, что немного вывело меня из равновесия. Прошу вас, забудьте об этом.