Наталия Костина-Кассанелли - Найти, чтобы потерять [litres]

Как вдруг откуда ни возьмись посреди моста фигура возникла – громадная, выше роста человеческого. Волосы и борода белые, как и у покойного полковника были, но только все в крови, и кровь свежая с усов и рта еще капала. Должно быть, сам архипастырь не ожидал в таком виде покойного Василия Касперовича узреть живым днем; одно дело – слушать, как бабы глупые рассказывают, что покойник под окном стоял и смотрел, а совсем другое – всем обществом его увидеть!

Владыка Иоанн от неожиданности остановился, и отец Мисаил встал как вкопанный, а священник отец Филимон так и вовсе остолбенел и даже рот открыл. Артемий сзади, как стали на мост спускаться, под ноги больше смотрел, чтобы пудовую свечу не накренить и не загасить, поэтому он упыря сразу и не увидел, но наскочил от неведения на троих столпов церкви и тут уже, споткнувшись, упал. А упырь все стоял и смотрел, и кровь изо рта его лилась, и народ сзади страшно закричал, и бабы завизжали и стали бежать кто куда. Задние-то сразу побегли, потому как им сверху, с берега, было все видно как на ладони, а передние, коим страх хоругвями застило, еще вперед двигались и налетели на священство и на вдову, что закричала так ужасно, что мороз по коже пошел, а затем чувств лишилась и упала, никто и подхватить не успел. Вот на эту-то несчастную и другие попадали, и дочерей полковничьих едва не задавили – хорошо, великан Ерема народ отпихивал да сдерживал. А потом и отпихивать уж никого не пришлось – все обратно побежали, от страха иконы роняя, а некоторые и бежать не могли – падали, головы руками закрывали, а иные и обмочились.

Очень Артемий гордился, что владыка почти сразу в себя пришел: крест свой над головой воздвиг и сказал:

– Изыди, враг рода человеческого!

И тут уже и Артемий стал читать:

– Да воскреснет Бог и расточатся врази его!..

А за ним и остальные: отец Мисаил тоненько, но твердо, а отец Филимон дрожащим басом… И тут упырь весь затрясся, покачнулся, и вдруг… вспыхнуло, грохнуло, дымом все заволокло еще более густым, чем туман, который с реки наступал, – и пропало видение. Только всплеск был сильный, будто вурдалак в воду с моста рухнул, хотя отец Филимон потом утверждал, что черт проклятый в самое пекло провалился, и он сам в одну секунду узрел и пещи огненные, и чаны с кипящей смолой, и грешников…

Вдовицу потоптанную Ерема на руки поднял, девушки с матерью рядом сами шли. Народ частью разбежался совсем, а остальные к священству жались – так все и вошли на полковничий двор, за крепкий забор, и засовом затворились, и собак спустили.

Марью Васильевну отец Мисаил сразу стал отварами отпаивать, но очень плоха вдова была, может, и не жилица даже. Артемия владыка с собой позвал – опять на тот проклятый мост, пока не стемнело окончательно. Очень он идти не хотел, жутко ему было… но что ж, одного отца Иоанна отпускать, что ли, да еще и на ночь глядя?!

– Ерему с собой возьмем, если очень боишься, – с усмешкой сказал архиепископ, и Артемию стало стыдно: ладно, землепашцы неграмотные, суеверные, верят во всякое – и в гром небесный, и в бабу-кикимору, и в домового… а он-то при просвещенном владыке! Который если сказал, что не бывает никаких упырей, значит, так оно и есть!

На мосту Иоанн долго ходил, а в одном месте чуть не на коленях ползал, потому как действительно стемнело и туман был такой, что едва друг друга различали. Но они фонари с собой взяли, и ночь в июле не так скоро наступает. Владыка что-то там и скреб, и на тряпицу собирал, и нюхал, и Артемию нюхать велел: чем пахнет?

– Порохом вроде… – неуверенно сказал он. И тут же вспомнил – точно, пороховой вонью тогда от упыря шибануло, а ему почему-то подумалось – серный дух, адов смрад это!

– И зачем упырю порох? – спросил архиепископ не то у Артемия, не то у самого себя.

– Не знаю… – растерянно сказал Артемий.

– И кровь на мосту – настоящая. Вон сколько натекло…

– Так что, и вурдалак настоящий был? – испугался Артемий.

– Учишь вас, учишь, – рассердился владыка, – а вы все как темные! Ничего не видите, ничего не слышите, ничего не замечаете! Я тебя наставляю на путь прав, а ты все норовишь в сторону! Самый настоящий вурдалак тут был, то-то и оно! А поскольку вурдалаков не бывает, то что?

– Что? – переспросил Артемий.

– Господи, – попросил Иоанн, – дай мне терпения христианского, потому что разума ты мне даже больше, чем надо, дал! Да потому что кому-то очень нужно, чтобы тут, в Борковке, упырь появился! Кому это нужно и зачем?