Владимир Престолов - Рекрут

Глотов молчал, втянув шею в плечи. Он, правда, попытался оправдаться, но только подлил масла в огонь.

Когда начальник взял себя в руки, разговор стал более конкретным.

— Кто-нибудь еще видел убийцу? — с надеждой спросил недовольный голос.

— Кажется, нет, — ответил Глотов.

— Кажется, мерещится… — передразнил собеседник. — Ой, смотри, Глотов!.. Ты рискуешь не только своей, но и моей шкурой!..

— Я понимаю…

— Когда вынимаю, — съязвил шеф. — Слушай меня внимательно: этого, что был в окне, достань мне из-под земли. Понял?

— Понял.

— Не паникуй, не афишируй, — наставлял Макарыч, — работай тихо, но оперативно.

— Может, ребят подключить? — робко предложил старший лейтенант.

— Да ты в своем уме, Глотов? — снова заорал шеф. — Ты еще заявление напиши в Главное Управление.

— Понял.

— Ни хрена ты не понял! Во-первых, на моем районе на шее «висяк» будет висеть, во-вторых, ребятки так раскрутят это дело, что первым ты поплывешь…

Вдруг голос затих…

— Да, а где заява покойной?

— У меня.

— Надеюсь, ты не додумался ее пустить в дело? — проворчал Макарыч.

— Нет.

— Хорошо, попридержи пока…

Макарыч замолчал, видимо, обдумывая, посвятить Глотова в некоторые подробности или оставить пока в неведении.

— Глотов, — наконец произнес начальник, — в общем, отработай все версии, в дело никого не посвящай. Достань мне этого гада живым или мертвым, но лучше живым… Да… обязательно живым, а там уж посмотрим…

— Слушаюсь.

— Пока поддерживай версию самоубийства.

— Понял.

— Значит, так, старлей, — после паузы спокойно произнес шеф, — тут у меня на столе два приказа: один — на повышение тебя в чине, другой… надеюсь, ты знаешь не хуже меня. Выбирай!

Глотов не успел ничего ответить, в трубке зазвучали короткие гудки… Макарыч положил трубку, и вдруг его осенило: может, как раз и хорошо, что был этот чудак в окне.

Кабинет участкового насквозь пропах никотином, дым стоял коромыслом, а Глотов, словно не замечая этого, смалил одну сигарету за другой. Он сидел за столом и машинально водил ручкой по бумаге, обдумывая все возможные варианты. Скомкав исписанный лист, он бросил его в урну, взял новый и поставил римскую цифру один. Кем мог быть тот незнакомец, которого он успел «сфотографировать» в окне четвертого этажа, откуда выпала Лефтова? Сосед? Вор? Телемастер? В конце концов это мог быть знакомый или просто случайный человек, который не имеет никакого отношения к убийству, вернее, самоубийству… Ясно было одно — он не желал «светиться» ни как преступник, ни как свидетель.

Старший лейтенант не сказал своему шефу, что во время осмотра квартиры покойной он обратил внимание на накрытый стол с начатой бутылкой водки. Глотов прихватил с собой стограммовый граненый стаканчик… Теперь его нужно было отдать на экспертизу, возможно, на стекле остались отпечатки пальцев. Но сделать это нужно весьма аккуратно и тихо. У Глотова был старый приятель в криминалке, который не раз выручал его, но работает ли он сейчас, во время последней встречи дружок говорил, что собирается в отпуск…

Что можно было еще предпринять? Потрясти дворника Ибрагимова, когда он проспится и отойдет от запоя. Но дворник не глуп, зачем ему неприятности, даже если он что-то видел, то ничего не скажет.

— Пьянь татарская! — злобно бросил в пустоту кабинета участковый и вдруг повеселел: — Но ведь эта пьянь наверняка захочет опохмелиться, вот тогда-то его и надо брать под сто граммов водочки!

Глотов самодовольно потер ладони и снова жадно закурил.

— Ладно! — улыбнулся кому-то невидимому старлей и продолжал рассуждать вслух. — Вор? Надо будет попытать своих шестаков-информаторов, может, кто и проколется, хотя в это верится с трудом. Братва своих не очень-то выдает, разве что под хорошим нажимом или за большие деньги, которые у меня, увы не водятся.

Старлей сделал несколько пометок на бумаге, чтобы ничего не упустить.

— Теперь о мастерах, сантехниках и разных там доморощенных Кулибиных, — промычал он себе под нос, сильно напрягая покатый лоб в мелких морщинках. — Кого можно вызвать? Служба газа, домоуправление, телеателье, холодильник…

Глотов на секунду замолк, напряженно припоминая, был ли в квартире музыкальный инструмент. Почему-то ему показалось, что в углу комнаты стояло пианино.

— Ладно, — успокоил он себя, — надо будет еще раз зайти в квартиру и все внимательно разглядеть, может, что и упустил в спешке… Значит, на подозрении наладчик фортепиано… Так! Кто еще мог посетить престарелую учительницу? Учительницу… учительницу…