Андрей Зайцев - Остановившиеся часы

— Чистая правда? — иронически спросил я, продолжая сверлить его взглядом.

— Он сказал, что вы попали в неприятную историю, — пришла на помощь Радику его знакомая. — Вас могли убить, но, к счастью, все обошлось.

— Да, все обошлось, — согласился я, поднимаясь из-за стола. — Был рад повидаться, не исчезай…

— Торопишься? — с подозрением спросил Радик, как-то странно взглянув на меня.

— У меня встреча с одним человеком. Боюсь опоздать. Как-нибудь увидимся…

Таня проводила меня равнодушным взглядом, в котором было что-то еще, спрятанное как бы где-то в глубине. Когда я выходил из бара, то подумал, что ошибся. События последнего месяца сильно повлияли на мою мнительность. Я готов был искать некую подоплеку даже там, где ее никогда не могло и быть.

— Саша? — знакомый голос заставил меня обернуться. Возле входа в бар я встретился с Каляминым. С первого взгляда я понял, что он навеселе. — Здравствуй… Как дела, сыщик? Не хочешь зайти выпить?

— К сожалению, тороплюсь, — отказался я. — Чуть бы пораньше……

— На работу устроился? Жду твоего звонка…

— Может быть, позвоню…

— Что-то ты без особого настроения? — Калямин глянул мне в глаза, открыто, с участием. — Все переживаешь за Костю?

— Есть немного.

Калямин закурил. Надвигались осенние сумерки. Возле бара становилось все более оживленно. После рабочего дня люди спешили в эти искусственные островки, где можно было расслабиться, забыться, спрятаться от осеннего холода, неустроенности и зыбкого хаоса этой жизни, где все подчинялось законам неведомой логики. В такие мгновения прошлое исчезает, прячется в темных закоулках города, оставляя тебя наедине с беспощадной сумеречной истиной, где все — только здесь и сейчас.

— Слушай, Саша, об этом деле многое болтают, но я вот одного не могу понять… — Калямин отвернулся от порыва ветра, мерцающий огонек сигареты застыл в его пальцах. — Чего хотел от тебя этот опер, ну тот, который?..

— В смысле?

— Я имею в виду, почему он так долго возился с тобой, если задумал убить? Ты уж прости, если я так прямолинейно…

— Да ничего. Я привык, — ответил я, прислушиваясь к самому себе. Калямину, как и многим другим, по-прежнему непонятной кажется моя роль в этом деле. Слишком много всего завязалось, и почти все так или иначе замыкается на мне. Нет ничего удивительного, что это обрастает всяческими слухами и предположениями. Каждый хочет составить свое мнение. — Все очень просто. Ему казалось, что я слишком много знаю, но не говорю об этом по каким-то причинам.

— А он был прав?

— Я знал не так уж много… — ответил я после некоторого раздумья. — Но, вероятно, вел себя так, что он начал сомневаться. И потом. Эта знакомая Бориса. Ее смерть была фатальной ошибкой Башилова. После этого отсчет пошел на какие-то два-три дня… Но не загружай себе голову. Все в прошлом. Пока…

— Счастливо, — отозвался Калямин, пожав мне руку. — Позвони обязательно.

Атмосфера вечера выглядела вполне семейной. Жанна возилась с конспектами лекций. После сытного ужина, состоявшего из хорошего куска жареной курицы с горошком и двух стаканов красного сухого вина, я чувствовал расслабленность в теле, усевшись поудобнее в кресле и перелистывая страницы взятой наугад книги с полки над письменным столом Жанны. Медленно я погружался в тонкости мифологии древних инков… Виракоча… Инти… жестокие ритуалы… загадочные гигантские рисунки древних обитателей долины реки Наска… глядя на эти удивительные изображения, каждое из которых в полной мере можно было в реальности рассмотреть только с борта самолета, чувствуешь прикосновение чужого, далекого мира, подающего нам знаки откуда-то из глубин прошлого… Как-то мало-помалу, сам того не заметив, я отложил книгу, взял шариковую ручку, листок бумаги, принялся чертить схемы, как будто увлечения древних насканцев невольно передались и мне… Я чертил схему, слишком непонятную для непосвященного. Но смысл ее был предельно прост. Это была ловушка. Ловушка для АНАБЕЛ и того, кто был с ней связан.

Предстояло многое продумать. Любой неверный шаг, и мы насторожим убийцу. А это плохо, он до сих пор уверен в том, что его уже никто не ищет. Увлекшись, я не заметил, как к креслу подошла Жанна, встала за спиной, заглянув в мои рисунки.

— Анабел! — с двойственным оттенком в голосе произнесла Жанна. — Что это?

— Так, зарисовки… — немного смутился я, убирая листок.

— Нет, нет, подожди. — Жанна наклонилась и взяла листок из моей руки. — Забавные зарисовочки. Я бы могла поверить, что это пустяк, но уж больно все зашифровано. Прямо ощущаешь, что этим что-то скрыто. Продолжаешь играть в сыщиков?