Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Мин прибавила шагу. Генри тоже. От его внимания не ускользнули благосклонные взоры, которые бросала на него пепельная блондинка в годах из окружения графини. При других обстоятельствах он бы ею занялся. Но не теперь.

Сзади, след в след, твердо и уверенно шагал Крейг. Генри до сих пор еще не разобрался, что за фигура этот Крейг Бэбкок. С одной стороны, рассказывает про папашину кулинарную лавку в Нижнем Истсайде, но с другой — он нечто вроде оруженосца при Теде Уинтерсе. К сожалению, теперь уже поздно, а то он мог бы показать на суде, что разговаривал с Тедом по телефону как раз в то время, когда эта так называемая очевидица якобы видела Теда. Тут Генри вспомнил, о чем ему нужно спросить Крейга.

— Вы приставили частного сыщика к Салли Росс?

— Да, еще вчера, как только вернулся к себе. И даже не одного, а троих: двое изучают ее прошлое и один следит за ней лично.

— Это следовало сделать давным-давно.

— Согласен. Прежний адвокат Теда не счел это важным.

Дорожка, пересекавшая санаторскую территорию, в этом месте кончалась, и дальше шло шоссе, которое вело к Одинокому кипарису.

— А каким образом вы условились получать от них донесения?

— Руководитель тройки должен звонить мне каждое утро в 9.30 по нью-йоркскому времени, 6.30 по местному. Только что говорил с ним. Пока ничего существенного. В основном то, что нам уже известно. Парочка разговоров, свары с соседями, обвиняет всех, что на нее «глазеют». Постоянно названивает по телефону 9-1-1 в полицию, как будто там ее только и ждут, сообщает о «подозрительных личностях».

— Из нее я бы легко сделал котлету во время дачи показаний, прожевал бы да выплюнул, — сказал Бартлет. — Без свидетельства Элизабет Лэнг обвинение стояло бы на одной ноге. Да, кстати, я хочу знать, как у нее со зрением, пользуется ли она очками и какой силы, давно ли ей последний раз выписывали новые и так далее. Все данные об ее зрении.

— Хорошо. Распоряжусь.

Несколько минут они шагают молча. Серебристый утренний свет пьет росу с кустов и деревьев, шоссе почти совсем безлюдно, лишь изредка проносится одинокая машина, на мосту, за которым растет Одинокий кипарис, ни живой души.

Бартлет оглянулся через плечо:

— Я ожидал увидеть Теда, держащего за ручку Черил.

— Он по утрам бегает. Может быть, он всю ночь держал ее за ручку.

— Надеюсь. У вашего приятеля Сида подавленный вид.

— Ходят слухи, что Сид разорился. В качестве агента Лейлы он жил и горя не знал. Сосватает ее в картину, а в условия включается, что на какую-то работу берут еще парочку его клиентов. Так у него и Черил была постоянно занята. А теперь без Лейлы — да еще столько денег ухнул на ту постановку — он оказался на мели. Ему хочется обратиться за помощью к Теду. Но я не позволю.

— Он и Черил — наши самые главные свидетели защиты, — резко заметил Генри. — Может быть, вам следует быть немного щедрее. Я, кстати, намерен высказать такое предложение Теду.

Они обошли ресторан «Пляжная будка» и повернули назад к санаторию.

— После завтрака будем работать, — объявил Бартлет. — Мне надо наметить стратегию ведения этого дела и решить, стоит ли вызывать свидетелем Теда. Мне кажется, из него будет никудышный свидетель в собственную пользу, но что бы потом ни говорил присяжным судья, все-таки психологически плохое впечатление производит то, когда обвиняемый отказывается лично давать показания.

По возвращении Сид зашел с Черил в ее коттедж.

— Только давай покороче, — сказала она, закрывая за собой дверь. — Мне надо принять душ, и я пригласила к завтраку Теда. — Она стянула через голову тренировочный джемпер, спустила штаны, перешагнула, потянулась за халатом. — Ну, в чем дело?

— Все практикуешься? — зло сказал Сид. — Прибереги для дураков, детка. По мне, так лучше схватиться врукопашную с тигром.

Он стоял и внимательно разглядывал ее. Готовясь пробоваться на роль Аманды, Черил покрасила волосы в темный цвет, и эффект получился поразительный: сгладилось общее впечатление дешевки и душевной грубости, от которых она, как ни билась, так и не сумела избавиться, и особенно выступили на лице ее знаменитые удивительные глаза. Даже в махровом банном халате она теперь казалась изысканной. Хотя в сущности, Сид знал, осталась все той же корыстной и беспринципной интриганкой, с которой он вел дела уже без малого двадцать лет.

Черил улыбнулась ему обворожительной улыбкой:

— Ладно тебе, Сид. Давай не будем ругаться. Чего ты хочешь?