Моника Кристенсен - Угольная крошка

– Хьелль? – голос на том конце звучал нервно. – Мне кажется, у меня есть кое-что, что может быть тебе интересно.

– Вот как?

Хьеллю Лоде не нужно было спрашивать, кто звонит. Ему уже доводилось получать полезные сведения из этого источника.

– Речь идет о контрабанде.

– Возможно, о контрабанде оленины?

– Может статься.

– А как насчет сигарет? Или спиртного?

– Ммм. Один из креветочных траулеров следует в пролив Хинлопена через Северные Ворота. Я не могу раскрыть источник информации.

– Что вы говорите? Хинлопен? В это время года? Боже правый, они что, не в курсе метеосводки?

– Но это еще не все. В городе ходят слухи, что три шахтера направились на север на снегоходах с доверху нагруженными санями. Все обсуждают, какого лешего их туда понесло. Даже в Карлсбергере считают странным ехать за город в преддверии бури.

– Вот оно как, ясно.

На другом конце замолчали. Но молчание это было многозначительным. Хьелль прекрасно понимал, на что намекал радиооператор.

– Стороны установили контакт?

Он выразился осторожно, не желая смутить оператора.

– Можно и так сказать.

К черту обязательство о неразглашении. Это важно. Помолчав еще немного, он спросил:

– Моя информация была вам полезна?

– Полезна – не то слово, – даже немного обиделся Хьелль.

Пролив Хинлопена растянулся на девяносто морских миль. Шире всего он у северного своего устья, которое называют Северными Воротами. Это пятнадцать морских миль от мыса Верлегенхукен до мыса Ланггрюннодден на полуострове Сторстейн. Самое узкое место пролива – только пять морских миль – расположено у мыса Спарренесет к югу от Мурчисон-фьорда. Южное устье пролива полно больших и малых островов, островков и отмелей. Его, вероятно, можно считать самым опасным участком пролива: зажатые в узких протоках здешние льды в любой момент готовы превратиться в безжалостную мясорубку. Однако сложно с уверенностью сказать, где мореплавателей подстерегает наибольшая опасность: все решают приливы и отливы, сила и направление ветра и, разумеется, лед.

Капитан «Исхавстрола» стоял у руля, когда в ночь на субботу его судно на медленной скорости входило в Северные Ворота. Он держался подальше от полуострова Моссель, обходя его по большой дуге, так что перед сменой курса Сорг-фьорд лежал по миделю судна. «Там мель возле Верлегенхукена», – объяснил он команде, собравшейся в командной рубке. Никто из них не проронил ни слова в ответ, они знали, что лучше держать язык за зубами.

С юго-востока подул свежий ветер, прилив только что сменился отливом, отчего железная хватка льдов несколько ослабла. Паковые льды бились о борт шхуны, но двигатель и обшивка «Исхавстрола» были сделаны с расчетом на плавание во льдах. Судно медленно, но верно двигалось вперед, расталкивая льдины. По мере продвижения в Сорг-фьорд ветер утих, а лед сделался тоньше. Капитан поднял скорость до семи узлов.

Старший помощник наконец отважился высказаться:

– Взгляните на запад. Все плоско как блин. Не хотел бы я оказаться здесь в туман. Вон тот мыс… – он протянул руку в сторону берега, – лежит так низко, что глазом моргнуть не успеешь, как сядешь на мель. Верно говорю?

Они бросили якорь у кромки сплошного льда близ восточного берега фьорда. Как и предписывалось – неподалеку от бухты Хекла к югу от мыса Крозьепюнтен. Перед ними, закрывая лунный свет, вздымались отвесные стены гор. Корабль едва можно было различить в тени пятисотметровой горы Хекла.

– Вот и хорошо, отдохнем пару часиков. А потом достанем из трюма снегоходы и спустим их на лед. Чтобы зря время не терять.

В голосе капитана звучало облегчение. Переключаясь на резервный мотор, он чувствовал, будто гора свалилась с плеч.

Стейнар приехал в хижину на мысе Экхольм только заполночь. Кристиан с Ларсом Уве к тому времени уже спали, но проснулись от рева снегохода.

– Не мог еще попозже припереться? – съязвил Кристиан. Он наклонился, чтобы забросить пригоршню углей в почти погасший очаг.

Стейнар стоял посреди комнаты в снегоходном комбинезоне и со шлемом под мышкой.

– Черт возьми, я спешил, как мог. Но на шахте сейчас переполох. Все были в сборе: и директор, и мастер, и целая куча этих, мать их, экспертов. Мне удалось вырваться только в районе десяти. Я даже домой не стал заезжать. Схватил снаряжение, вскочил на снегоход и двинул прямо сюда.

– Что еще за переполох? – недоверчиво поинтересовался Ларс Уве. – Когда мы уезжали, все было спокойно.