Моника Кристенсен - Угольная крошка

– Да что ты говоришь. Это вообще-то тянется уже не одну неделю. Просто обычных шахтеров не всегда ставят в известность. И, кстати, это все, что я могу вам рассказать. Мастер запретил нам обсуждать эту ситуацию. С кем бы то ни было.

Раздув наконец огонь в очаге, Кристиан выпрямился и повернулся к остальным:

– Тоже мне новость, все как обычно. Показатели выше нормы. Из расщелин горы шпарит газ. И теперь они боятся пустот, которые какой-то геолог якобы видел в отчете сейсмологов. Они уже зарыли двенадцатый штрек. Как по мне, раньше времени. Там еще было, чего добыть. Но если вы так боитесь, закрывайте и тринадцатый, верно? Угля в горе, полагаю, еще много.

В последние дни Стейнар провел достаточно времени в компании руководства, и оттого его не мог не раздражать самоуверенный тон товарища:

– Как бы то ни было, я не могу поехать с вами к Хинлопену. Не выйдет. Мне завтра ни свет ни заря снова надо быть в шахте.

– Твою ж мать… – Кристиан чувствовал, что теряет власть над инженером. Но не знал, что возразить. Даже он понимал, что Стейнар не мог перечить горному мастеру.

Стейнар, пятясь, вышел за порог, и вскоре в хижине услышали, как взревел мотор его снегохода. Кристиан выбежал следом в одних носках. Стейнар уехал, предварительно отцепив доверху загруженные сани.

– И что теперь будем делать? – спросил Ларс Уве. Он ни на минуту не сомневался, что Кристиан что-нибудь придумает.

Решение было не блестящим, но единственно возможным. Кристиан ни за что не согласился бы оставить часть груза в хижине. Это было равносильно явке с повинной. Нет, им следовало увезти с собой все. Они решили прицепить к одному из снегоходов вторые сани и вести его поочередно. Путь по пересеченной местности и нетронутым снегам грозил затянуться.

Они выехали немедленно. Ясный свет луны немного облегчал дело. И все же дорога из сердца Билле-фьорда через ледники вниз к Вейде-фьорду была неописуемо тяжела. Снегоходы завязли в снегу, сани перевернулись, и им пришлось снимать весть груз, чтобы поставить их на полозья, – и все это на лютом морозе.

– Для полной картины не хватает только встретить медведя, – буркнул Кристиан.

Он твердил это уже два часа. Ларс Уве и сам по карте видел, что путь еще не близкий. Но он слишком устал и замерз, чтобы отвечать.

Лед в Вейде-фьорде лежал ровный, укрытый крепким слоем наста. Приятели-шахтеры мучительно боролись со сном. Мысль остановиться и вздремнуть немного, не слезая со снегоходов, казалась очень соблазнительной. Но они заставили себя ехать дальше. Субботним утром они наконец-то въехали в бухту Моссель и оказались на полуострове Хекла.

Они остановили снегоходы на пригорке, прямо над обветшавшей шведской научной станцией, построенной когда-то для экспедиции 1899 года. С места, где они стояли, на станции нельзя было различить никаких признаков жизни. Казалось, дом совсем развалился. Вся южная стена представляла собой просто кучу досок, лишь отчасти поддерживавших кровлю. Но потом Кристиан заметил блики света в северной части строения. Видимо, внутри все же были люди.

На борту «Исхавстрола» имелось два древних снегохода. Кок считал, что эти машины могли накликать на них беду. Но не спешил делиться с другими своим мнением, по крайней мере точно не с капитаном, у которого были свои виды на эти снегоходы. Капитан Харальд был тот еще старый плут. После нескольких часов целительного сна под мягкое покачивание судна и приятное урчание вспомогательного мотора к команде вернулась бодрость. Штурман связался по радио с двумя другими траулерами и сообщил, что «Исхавстрол» стоит на якоре у кромки прибрежного льда во внутренней части Сорг-фьорда. Снегоходы краном спустили на лед, за ними последовало четверо саней. Капитан вместе с тремя членами команды спустились следом по трапу.

Они подъехали к северному краю шведской станции, выгребли сугроб, который намело под разбитым окном, нашли несколько досок и заделали пролом. Внутри имелась огромная круглая печка-буржуйка. Очистив печь и трубу ото льда и всякого мусора, накопившегося за годы, они в конце концов смогли развести огонь. И вскоре пространство того, что некогда было гостиной, заполнил бодрящий запах свежесваренного кофе. Теперь оставалось только сидеть и ждать. Все четверо умиротворенно курили, изредка перекидываясь парой слов. Они наслаждались покоем твердой земли под ногами. От растущих порывов ветра одна из отошедших досок стала с шумом биться о стену. Но в остальном было тихо.