Инна Бачинская: Ночь сурка

Он потер лоб, пытаясь выстроить ускользающий логический ряд. Покалывало в висках и колотилось сердце. Вернул его в действительность вскрик Елены: «Это не Миша!» Он обвел их взглядом, словно увидел впервые. Слетела пелена, и бесформенное нагромождение событий вдруг приобрело четкость и прямолинейность…

— Ищи, кому выгодно, — повторил Артур. — Насколько я понимаю, письма у вас? — Он смотрел на Федора, в стеклах очков трепетали красные точки — пламя камина. Великий инквизитор.

— У меня.

— Хорошо, что они в надежном месте. Я уверен, экспертиза легко установит автора анонимок. Они сыграли свою роль, Леонард Константинович был дезориентирован и напуган. Мы часто беседовали доверительно, он остался совершенно один, испуганный, преданный близкими людьми старик с больным сердцем. Я рад, что смог хоть немного облегчить ему последние дни. Леонард Константинович действительно хотел переписать завещание. Лучше бы он этого не делал, так как это столкнуло лавину. Это ведь всего-навсего деньги, и они не стоят… Они ничего не стоят. — Он скорбно покачал головой. — Не думал, что мое знакомство с семьей произойдет при таких печальных обстоятельствах. Но я обещаю вам, если понадобится моя помощь, я сделаю все, что в моих силах. В память Леонарда Константиновича. Дима, слышите? Я сделаю все.

— Что ты несешь? Какая на хрен помощь! — опомнился Дим. — Что происходит? Кто ты вообще такой?

— Я сын Леонарда Константиновича. — Сказано скупо, негромко, с достоинством.

Слова его произвели эффект разорвавшейся бомбы. Последовала немая сцена. Они смотрели на Артура как громом пораженные. Вдруг Иван опрокинул бокал — тонко звякнуло стекло, — и выругался; дядя Паша пробормотал что-то сквозь зубы; Елена шумно выдохнула. Дим бессмысленно таращился на адвоката.

— Мама перед смертью рассказала, кто мой отец. Я написал Леонарду Константиновичу, потом позвонил, и мы встретились. Это было два месяца назад. Он пригласил меня в Гнездо, собирался представить семье, но события приняли неожиданный оборот… как вам известно. У меня есть письмо Леонарда Константиновича. — Артур достал из кармана пиджака длинный голубой конверт. — Это приглашение в Гнездо. Я благодарен судьбе за встречу с отцом, за то, что провел с ним несколько дней до того… — Он запнулся снял очки, протер стекла.

Федору наконец удалось поймать взгляд Стеллы. Бесконечный миг они смотрели друг на дружку, потом Стелла опустила глаза.

— Докажи! — вдруг закричал Иван. — Анализ ДНК есть?

— Есть. Все есть, все доказательства.

Дим ошарашенно молчал. Он как-то сразу сломался и теперь напоминал шарик, из которого выпустили воздух…

— А почему Леонард Константинович ничего про тебя не знал? — наступал Иван.

— Мама не сказала ему, что ждет ребенка. Леонард Константинович был женат, и мама не захотела разрушать его семью. Тем более он ничего ей не обещал. Она просто ушла из его жизни. Я ее не осуждаю, но думаю, что она не имела права молчать. Мы жили трудно, и я с горечью думаю, что если бы отец знал обо мне… — Он махнул рукой. — Замуж мама так и не вышла. После смерти мамы я стал искать встреч с отцом. Ходил на выставки, присматривался к нему издалека, читал, что о нем пишут. Я колебался, нужно ли… — Артур запнулся. — Мне ничего не нужно, я твердо стою на ногах. Разве что немного тепла, немного участия, родной человек рядом. И я рад, что решился наконец. Мы нашли общий язык, отец рассказывал о себе… много чего рассказывал. Это была радость узнавания. У нас было много общего, те же вкусы, те же книги, та же музыка. Он повторял, что жалеет, что мы не встретились раньше, он вспоминал маму. Однажды он сказал, что если бы знал про меня, то неизвестно, как бы сложились наши жизни…

Он замолчал, не в силах справиться с волнением. Иван налил себе водки и выпил залпом — в знак протеста; с шумом поставил стакан на стол. Федор не сводил взгляда со Стеллы, с горечью сознавая, что проиграл. Циник Иван сказал бы: поставил не на ту лошадь. Елена плакала и вытирала слезы салфеткой. Дядя Паша покинул гостиную, собираясь принять — душа горела. Лиза растерянно топталась у двери.

Ну что ж…

— Ударил меня в мастерской не Дим, — жестко сказал Федор, на Стеллу он больше не смотрел.

Слова его прозвучали неуместно — какая теперь разница? Тут закручиваются дела посерьезнее.

— Простите? — удивился Артур. — Вы что-то сказали? Я не ослышался?

— Не ослышались. В мастерской был другой человек.

— Вы уверены? Вы же его не видели, я полагаю…