Инна Бачинская - Ночь сурка

Хватит, сказал себе Федор. Что же делать, сказал себе Федор. Ни хрена не понимаю, сказал он себе…

А что дальше? Завтра тридцать первое, Новый год… Рубан умирает, доживет ли до полуночи… Федор с тоской подумал, что устал… смертельно устал — слишком быстро все завертелось. Он подумал, что не хочет их видеть, что они ему неприятны и каждый новый день для него пытка — теперь, когда картинка сложилась и акценты расставились. Гипотетически. Так как всегда есть место для информации-икс, в прошлом или в будущем. Посмотрим.

Капитан Астахов со товарищи прилетит, как только откроются дороги… скорей бы. Федор представил себе, что дороги открылись и он может уехать немедленно. Убраться из Гнезда… вылететь и забыть как страшный сон!

Он представил, как идет в комнату Артура и Стеллы и говорит ей: собирайся, мы уезжаем! И пусть только рыпнется эта бледная немочь… Федор сжал кулаки. Озверение заразительно, подумал. Народ в Гнезде дерется уже третий день подряд, а он чем лучше? Каждый день повторяет предыдущий. День сурка. Федор почувствовал, как его охватывает страстное желание сцепиться с Артуром, набить ему морду… так и вмазать по бледной физиономии, пустив кровь из разбитого носа, а потом, всхлипывая в сладком остервенении, раздавить каблуком очки…

Или философ не мужик? Тем более мутный?

Он сидел у кровати Рубана, размышлял, расставляя по полочкам известные ему факты, пытаясь найти связь между ними, убеждая себя, что понял правильно… решая, что делать дальше. Рубан по-прежнему без сознания, Федор слышал его хриплое тяжелое дыхание. Его руки, крупные сильные мосластые руки скульптора, лежали поверх одеяла; большая голова, мощный рельефный лоб, седые нечесаные патлы разбросаны по подушке… даже в столь беспомощном состоянии это была глыба.

За окном сияло светлое утро, обещавшее яркий солнечный день, на полу лежали длинные солнечные полосы. Федор вздрогнул, когда скрипнула дверь. В комнату проскользнула Наташа-Барби. Кивнула ему и уселась рядом на табурет. Взяла руку Рубана.

Федор с трудом удерживался, чтобы не спросить: как там ваши соседи? Не шумят по ночам? Ему хотелось говорить о Стелле…

— Наташа, у меня вопрос по йоге, — зашел он издалека. — Что делать, чтобы уснуть? Совсем перестал спать.

— Я тоже не сплю, — Наташа-Барби взглянула на него с благожелательной улыбкой. — Я никогда не жила в таком доме, всегда только в больших домах. Этот дом, Гнездо, живой. Он дышит, вздыхает, скрипит… Тут живут маленькие сущности, ночью они топают… наверное, иногда их можно заметить. Не верите?

— Верю, — сказал Федор. — Я видел одного… одну сущность, в красном колпачке, она ловила мышь.

Наташа-Барби рассмеялась.

— Вам повезло, я их только слышу. У меня есть снотворное, хотите?

— Вы принимаете снотворное? А как же йога?

Она пожала плечами.

— Нужно выспаться. Дать?

— И вы все время принимаете снотворное?

Она кивнула.

— Дайте. Хотя… — он хмыкнул, — не уверен, что поможет — мой сосед Иван шумная сущность.

Наташа-Барби рассмеялась:

— Да уж! А наши соседи даже не разговаривают. Там всегда тихо.

Усилием воли удержался Федор от расспросов о соседях.

— Стелла… она славная, — сказала Наташа-Барби, посмотрев ему в глаза. — Только неспокойная.

— Неспокойная?

Девушка кивнула.

— Неспокойная и слабая… как вьюнок.

Вьюнок? Федор представил себе вьюнок, тонкий, с мелкими листьями и белыми, сладко пахнущими цветками…

Они замолчали. Наташа-Барби закрыла глаза и стала легонько раскачиваться, держа в руках руку Рубана. Как кобра при звуках дудочки, подумал Федор…

…Он сделал себе кофе. Лиза, молчаливая и быстрая, подсунула какую-то снедь. Он кивнул машинально. Он пил кофе и прислушивался к шагам в коридоре, он ждал Стеллу. Не дождавшись, выскочил из дома и отправился в гости к Саломее Филипповне — он не мог оставаться в Гнезде, зная, что она где-то рядом.

Херес встретил Федора как родного. Саломея Филипповна возилась «на кухне» за занавеской. Пахло жареным мясом.

— Кушать будешь? Я мясо запекла с травками, Новый год все-таки. Даст бог, Никита явится, время уже к обеду, буду вас кормить. Подремать после обеда тоже не помешает… до третьих петухов сидеть. Хочешь с нами?

— А вы не у нас?

— Новый год — домашний праздник, мы семьей. Да и Андрея не оставишь, и живность жалко. Зверье, а чувствует. Что у вас нового? Все живы?

— Все живы, все спокойно.

— Ты, Федя, послушай… — Она замялась. — Это не мое дело, конечно, но ты поосторожнее, а то мало ли, там и так все накалено. Я видела вчера, как ты смотрел на нее. Ты вышел, и она за тобой… Артур знает, можешь не сомневаться, он ушел вслед за вами. Как бы до беды не дошло… крысиный яд под рукой. Не вовремя вы, ребята…