Жоэль Диккер - Книга Балтиморов

– Живо в тачку! – кричал Вуди Скотту, тот с помощью Гиллеля быстро усаживался в нее, и Вуди хватался за ручки.

– Стойте! – кричал старик, труся за ними что есть мочи.

Вуди своими могучими руками вихрем гнал повозку, Гиллель бежал впереди, указывая путь, и они полным ходом катили по Оук-Парку, жители которого уже не удивлялись, завидев странную процессию из трех мальчишек, один из которых, хилый, бледный, но сияющий от счастья, восседал в тачке.

В начале следующего учебного года тетя Анита записала Вуди в футбольный клуб Оук-Парка. Дважды в неделю она заезжала за ним после уроков и отвозила на тренировку. Гиллель всегда ехал с ним и наблюдал за его подвигами с трибуны. Шел 1993 год. До Драмы оставалось одиннадцать лет, но обратный отсчет уже пошел.

Однажды вечером, в середине марта 2012 года, я наконец собрался с духом. Кевина не было дома, и я, доставив Дюка, вернулся и снова позвонил в ворота.

– Ты что-то забыл? – спросила Александра по домофону.

– Мне надо с тобой поговорить.

Она открыла и вышла ко мне. Я остался в машине, только опустил боковое стекло.

– Хочу тебя свозить в одно место.

– Что мне сказать Кевину? – только и ответила она.

– Ничего не говори. Или скажи, что хочешь.

Она заперла дом и села на переднее сиденье.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Увидишь.

Я выехал на шоссе и повернул на Майами. Смеркалось. Вокруг сияли огнями прибрежные дома. По радио передавали популярные песни. Я почувствовал запах ее духов в салоне машины. Словно десять лет назад, когда мы с ней мотались по всей стране с ее первыми записями и уговаривали разные радиостанции пустить их в эфир. А потом, словно сама судьба играла с нашими сердцами, радио в машине заиграло первую песню Александры, имевшую успех. Я увидел, что по ее щекам текут слезы.

– Помнишь, как мы первый раз услышали эту песню по радио? – спросила она.

– Да.

– Это все ты, Маркус, все благодаря тебе. Это ты заставил меня бороться за мечту.

– Все благодаря тебе самой. И никому больше.

– Ты же знаешь, что это неправда.

Она плакала. Я не знал, что делать. Положил руку ей на колено. Она схватила ее и крепко сжала.

До Коконат-Гроув мы добрались молча. Я свернул на жилые улицы, она не сказала ни слова. Наконец мы оказались перед дядиным домом. Я остановился на обочине и выключил мотор.

– Мы где? – спросила Александра.

– В этом доме закончилась история Гольдманов-из-Балтимора.

– Кто здесь жил, Маркус?

– Дядя Сол. Здесь он прожил последние пять лет жизни.

– Когда… когда он умер?

– В прошлом ноябре. Скоро будет четыре месяца.

– Господи, Маркус. Почему ты мне раньше не сказал?

– Не хотелось об этом говорить.

Мы вышли из машины и уселись перед домом. Мне было хорошо.

– А что твой дядя делал во Флориде? – спросила Александра.

– Он сбежал из Балтимора.

На тихую улицу опустилась ночь. Темнота располагала к откровенности. Я не видел глаз Александры, но знал, что она на меня смотрит.

– Мне уже восемь лет тебя не хватает, Маркус.

– Мне тебя тоже…

– Мне просто хотелось счастья.

– Ты несчастлива с Кевином?

– Мне хотелось быть с ним такой же счастливой, как с тобой.

– А мы с тобой…

– Нет, Маркус. Ты мне причинил слишком много боли. Ты меня бросил…

– Я ушел, потому что ты сказала мне не все, что знала, Александра…

Она согнутой рукой вытерла глаза.

– Хватит, Маркус. Прекрати вести себя так, словно все случилось по моей вине. Что бы изменилось, если бы я тебе сказала? Думаешь, они бы сейчас были живы? Ты поймешь когда-нибудь, что не смог бы спасти своих кузенов?

Она разрыдалась:

– Мы должны были прожить жизнь вместе, Маркус.

– Теперь у тебя есть Кевин.

Она почувствовала в моем тоне осуждение.

– А что мне, по-твоему, было делать, Маркус? Ждать тебя всю жизнь? Я ждала, долго ждала. Я так тебя ждала! Я ждала тебя годы. Годы, слышишь? Сначала заменила тебя собакой. Как ты думаешь, почему я завела Дюка? Я заполнила им свое одиночество, надеялась, что ты появишься снова. После твоего ухода я каждый день на протяжении трех лет надеялась опять увидеть тебя. Говорила себе, что у тебя шок, что тебе нужно время…

– Я тоже все эти годы все время думал о тебе, – отозвался я.

– Не пудри мне мозги, Марки! Если бы тебе так хотелось меня увидеть, ты бы это сделал. А ты предпочел снять эту дешевую актрисульку.

– Это было через три года после того, как мы расстались! – воскликнул я. – И вообще это не считается.