Андрей Троицкий - Ревность

Со временем полицейские могут заинтересоваться исчезновением Джона, начнут расследование. Но пока найдут какие-то концы, пройдет много времени. Недели, месяцы… К тому моменту, когда закрутится полицейское расследование, Вадим десять раз успеет получить деньги Наумова и уедет очень далеко от Америки. Поменяет имя, документы. И внешность при современном развитии пластической хирургии изменить нетрудно.

Нашли подходящее место, где можно было разобраться с Радченко и Джоном. Это старая гостиница, в которой начали ремонт, а потом его остановили. Людей, работавших на Вадима, есть мобильный телефон Ольги, этот телефон активировали. Радченко и Джон через своего детектива знали, откуда сигнал, приехали… Но опять удача изменила. Прямо возле отеля полиция задержала мелких торговцев наркотиками. Понаехало несколько машин, будто крупного мафиози поймали с дымящейся пушкой в руке. Пришлось бежать из гостиницы.

А вскоре появился Девяткин. Мысли не было, что в Москве вычислят исполнителя убийства, а затем опознают трупы, найденные в подвале. План Вадима с наследством почти осуществился, но… Не хватило немного везения. Ну, конец истории уже известен.

Закончив рассказ, Вадим спросил:

— Теперь я заслужил глоток воды?

Девяткин открыл банку, и влил ее в рот Вадима, затем зажег сигарету и разрешил пленнику покурить. Какое-то время ехали молча. Вадим хмурился и покусывал губу, не решаясь начать важный разговор.

Радченко гнал фургон без остановок. Впереди было отличное шоссе, где разрешено развивать скорость до восьмидесяти миль. Плюс к тому, следуя в потоке машин, можно выйти за ограничение еще миль на десять без риска нарваться на штраф. После полудня дождливое небо очистилось, выглянуло солнце. Радченко запоздало вспомнил, что забыл солнечные очки, на ярком свете, начинали слезиться глаза. Телефон зазвонил как всегда не вовремя.

— Привет, старина, — голос Эдика Волкова звучал бодро. — Докладываю. Днем твоя жена завезла ребенка к подруге. Затем посетила парикмахерскую, где провела два с лишним часа. В пять вечера вернулась домой. Вызвала такси и вышла из дома около восьми, одетая очень… Не знаю, как сказать. Не то, чтобы шикарно, но как-то по-особому сексуально. Ты сам увидишь на фотографиях. Так одеваются на свидания. Направилась в гости к известному тебе Алексу Ключевскому, мужику из ресторана «Прага». Мои ребята сидели у нее на хвосте, она вошла в подъезд. Вот и все. Окна в квартире Ключевского погасли в половине первого ночи. Сейчас она у него. Мои люди ждут у внизу. Ну, ждать уже нечего. Все и так ясно.

— Что? — Радченко осознал до конца, что в эту минуту подтвердились самые отвратительные подозрения. — Что ты сказал?

— Она сейчас у него. И свет в окнах погашен.

Радченко, переставший обращать внимания на дорогу, чуть не въехал в серебристый седан, но успел притормозить в последнюю секунду.

— Нам повезло, поздравляю, — сказал Эдик. — Эту партию выиграли подчистую. Теперь, можно сказать определенно и твердо, — выиграли.

— Выиграли? — удивленно переспросил Радченко.

Сердце билось часто и неровно. Казалось, что он пропустил мощный удар под ложечку, попал в нокаут, что небо и земля поменялись местами. Ладони стали потными, а руль скользким и непослушным. Полотно дороги уходило не к далекому горизонту, а вело прямо в небо, к палящему солнцу и терялось в его сиянии. От мелькания встречных машин рябило в глазах, слепили солнечные блики.

— В каком смысле выиграли? Я чувствую себя проигравшим. Чувствую, что у меня отобрали всю прожитую жизнь. Счастливую благополучную жизнь. Смешали прожитые годы с дерьмом. И спустили в сортир. А ты — «выиграли».

— Чудак. Ребенок наверняка останется с тобой. Домработница этого Казановы установила в его спальне миниатюрную видеокамеру. Эта домработница совсем не дура, какой может показаться с первого взгляда. Когда наш детектив попытался с ней поговорить и пообещал за пустяковую услугу заплатить две сотни баксов, она слышать ничего не захотела. Мало того. Стала нас шантажировать, мол, я все расскажу своему хозяину и он вас… Торговалась, как сумасшедшая. И вырвала у нас полторы тысячи баксов. Мы уступили, потому что ребенок стоит дороже. С этой записи мы наделаем гору снимков и предъявим их в суде. Это главное, это и есть наша победа.

— Господи, что ты такое говоришь? Если это победа, что тогда поражение?

Радченко не заметил, как стрелка спидометра переползла отметку сто миль. Фургон несся по левой полосе, набирая скорость.