Клод Авелин - Кошачий глаз

— Я читал об этом, — сказал Вавассер.

— Симон проводит его в госпиталь Кошен, а я… В котором часу закрывается этот ресторан?

— В семь утра. Мерсье остается несколько дольше, чтобы проверить счета и отдать персоналу распоряжения. Я думаю, у него наверху есть небольшая квартирка.

— Он холост?

— Да.

— Вероятно, мне придется заскочить туда до прихода экспертов на улицу де ла Ферм.

— К сожалению, без меня, — сказал Вавассер.

— Не о чем жалеть. Я бреду на ощупь, — ответил Бело.

Бело напряженно вглядывался в толпу на перроне. Толпа была большая, а господин Шенелон — низенький.

— Вон тот, весь в черном, — это он, — сказал Бело Симону.

— О, господин Бело, — простирая к нему руки, воскликнул Шенелон. Можно было подумать, что он встретил лучшего друга после двадцатилетней разлуки. — Вы сами потрудились приехать! Скажите, скажите, ведь это невозможно, чтобы в моей семье был убийца? Чтобы моя дочь убила? Разве что на нее нашло какое-то затмение…

Люди замедляли шаг и посматривали на них с любопытством.

— Конечно, — убежденно сказал Бело. — Естественно. Это большое несчастье, но только несчастье !

— Добрый день, господин комиссар!

Бело оглянулся.

— Госпожа Берже!

Он был искренне изумлен. После письма Огюсте!.. Только бы Шенелон не нашел его в бумагах своей дочери. Нет, ведь она его сожгла. Симон, вероятно, подумал о том же. Надо его представить. Он, однако, не успел, потому что бабушка спросила:

— Где Жан-Марк? Вы еще держите его под замком, как бесценное сокровище?

Вот упрямая чертовка! Так пусть получает!..

— Жан-Марк арестован по обвинению в фальсификации картин, — сказал он и быстро повернулся к господину Шенелону. — Это инспектор Ривьер, я отдаю его в ваше распоряжение. Он проводит вас… — Вдруг, в первый раз в жизни, он ощутил потребность выйти за рамки служебных отношений.

— Симон Ривьер — мой крестник, я отношусь к нему, как к сыну. Он немного знал вашу дочь и восхищался ею, — сказал он.

Шенелон всхлипнул. Бело взял его под руку. Бабушка шла за ними, рядом с Симоном. Она выдержала удар, считая, что этого требуют обстоятельства. Как только уедут эти двое, она рассчитается с ним за хамство. Бабушка долго приглядывалась к своему спутнику и наконец спросила:

— Вы виделись с Огюстой в связи с этим делом?

— Да.

— А скажите, не ваши ли полицейские в «деликатной» манере подтолкнули ее к роковому шагу?

«Только бы не покраснеть, — подумал Симон. — Она подумает, что это от стыда». Он, однако, покраснел. Бабушка подумала, что это от злости, и порадовалась, что месть ей удалась. А покраснел Симон именно от стыда.

— Вы хотите сопровождать господина Шенелона? — спросил он.

— Нет, он уже и так под надежной опекой.

— Простите, что я не еду с вами, — обратился Бело к Шенелону, — но сегодня утром у меня нет ни минуты свободной. Может быть, мы встретимся во второй половине дня, где и когда вы захотите?

— Нет, нет, где и когда вы захотите, — сказал Шенелон. — Вы не должны терять ни минуты, начинайте поиски убийцы, который стал причиной смерти и моей дочери. От меня вы, к сожалению, ничего не узнаете.

Шенелон и Симон сели в машину. Бело стоял рядом с бабушкой.

«Смываюсь», — подумал он.

— А от меня — напротив, — неожиданно произнесла бабушка.

— Что «напротив»?

— От меня вы кое-что узнаете. Поэтому-то, собственно, я и приехала в Париж, — заявила бабушка и, бросив на него холодный взгляд, добавила: — Фредерик.

На лице Бело не дрогнул ни один мускул, но полностью безразличным он притвориться не смог.

— У меня только пять минут, — сказал он.

— Этого достаточно.

— Попросим приюта в привокзальном участке.

Их любезно приняли и оставили одних. Бабушка вынула из сумки блокнот и открыла на нужной странице.

— Расчеты моего внука.

Бело взглянул на конечную сумму.

— Черт побери! — воскликнул он. — А кто такая мадам Б.?

— Именно об этом я хотела вас спросить, — спокойно ответила бабушка.

— Вероятно, это кто-то живущий в Париже, кому можно отдать любую сумму без расписки и без посредников. Вы не знаете кого-либо, чья фамилия начиналась бы с Б?

— Никого, кроме вас.

Бело не выдержал и улыбнулся. Бабушка ответила ему тем же.

— Мы спросим его об этом. Он все время выкручивается, врет, но, видя, что нам кое-что известно, быстро сдает позиции.

— Он удивится, увидев этот блокнот в ваших руках. Скажите, что получили его от меня. Что я сама вам его дала.