Пола Хокинс - В тихом омуте

– Я понимаю, что ты устала, но я должна спросить о том, что сегодня случилось. О браслете.

Она отвернулась и посмотрела в окно.

– Да, я понимаю.

– Он был у Марка?

Она снова кивнула.

– И ты его у него забрала?

– Он сам мне его отдал, – произнесла она со вздохом.

– А зачем он его отдал? И главное, откуда он у него?

– Я не знаю.

Она повернулась ко мне, но в ее глазах ничего нельзя было прочитать.

– Он сказал, что нашел его.

– Нашел? Где?

Она не ответила.

– Лина, нам надо сообщить об этом в полицию, они должны знать.

Она встала, отнесла тарелку в раковину и проговорила, не оборачиваясь:

– Мы заключили сделку.

– Какую сделку?

– Что он отдаст мне браслет и отпустит домой, а я скажу полиции, что солгала насчет него и Кэти, – ответила она неестественно беспечным тоном, моя посуду.

– И он тебе поверил?

Она пожала худенькими плечиками.

– Лина, скажи мне правду. Ты думаешь… ты считаешь, что твою маму убил Марк Хендерсон?

Она повернулась ко мне:

– Я говорю правду. Я не знаю. Он сказал, что нашел его в кабинете миссис Таунсенд.

– Хелен Таунсенд?

Лина кивнула.

– Жены Шона? Вашего директора? Но как браслет мог у нее оказаться? Я не понимаю…

– Я тоже, – тихо отозвалась она.

Я заварила чай, и мы пили его в молчании. Я взяла браслет Нел и принялась его разглядывать. Лина сидела, свесив голову и опустив плечи. Я потянулась к ней и сжала ее пальцы.

– Ты устала. Тебе надо поспать.

Она кивнула и сонно посмотрела на меня:

– А ты можешь пойти со мной? Пожалуйста! Я не хочу оставаться одна.

Я пошла за ней наверх, но не в ее, а в твою комнату. Она легла на твою кровать, пристроила голову на подушке и похлопала по месту рядом.

– Когда мы только-только сюда приехали, – начала она, – я не могла засыпать одна.

– Из-за звуков? – спросила я, устраиваясь рядом.

Она кивнула:

– Всякие скрипы, стоны…

– И страшные истории, которые рассказывала мама?

– Точно. Я всегда приходила сюда и засыпала, только когда она была рядом.

У меня к горлу подкатил ком.

– Я тоже так делала – засыпала с мамой.

Она уснула. Я лежала и разглядывала ее лицо, которое во сне было так похоже на твое. Мне хотелось до нее дотронуться, погладить по голове, по-матерински приласкать, но я побоялась ее разбудить, потревожить или сделать что-нибудь не так. Я понятия не имею, что такое быть матерью. За всю свою жизнь я ни разу не ухаживала за ребенком. Жаль, что ты не можешь со мной поделиться, сказать, как я должна себя вести и что чувствовать. Я сидела рядом, и меня переполняла нежность, но я чувствовала ее по отношению к тебе и нашей маме. Заметив, что ее зеленые глаза вдруг приоткрылись и уставились на меня, я вздрогнула.

– Почему ты все время так на меня смотришь? – прошептала она, едва заметно улыбаясь. – Это очень странно.

– Извини, – сказала я и перевернулась на спину.

Она взяла меня за руку:

– Все в порядке. Странно – это не обязательно плохо. Странное может быть хорошим.

Мы лежали, держась за руки. Я слышала, как ее дыхание участилось, а затем снова выровнялось.

– Знаешь, я не понимаю, – прошептала она, – за что ты ее так ненавидела.

– Я не…

– Она тоже не понимала.

– Я знаю, – вздохнула я, – знаю, что не понимала.

– Ты плачешь. – Она дотронулась до моего лица и вытерла мне слезы.

Я ей рассказала. Рассказала твоей дочери все, что должна была рассказать тебе. Рассказала, что подвела тебя, что поверила в худшее, что позволила себе обвинить тебя.

– Но почему ты ей ничего не рассказала? О том, что произошло на самом деле?

– Все было очень сложно, – ответила я и почувствовала, как она напряглась.

– Что значит «сложно»? В чем тут сложность?

– Наша мама умирала. Родители были в ужасном состоянии, и я не хотела расстраивать их еще больше.

– Но… он же изнасиловал тебя! – возразила она. – Он должен был отправиться за решетку!

– Я думала по-другому. Я же была совсем ребенком. Младше тебя, и не только по возрасту, хотя и это тоже. Я была очень наивной, неопытной, ничего толком не знала. В то время мы ничего не знали про возраст согласия, как вы сейчас. Я думала…

– Ты думала, что он поступил нормально?

– Нет, но я не считала это тем, чем это было на самом деле. Я думала, что изнасилование – это когда мужчина набрасывается на тебя среди ночи в темном переулке и приставляет нож к горлу. Я не думала, что на такое способны школьники вроде Робби, симпатичные парни, гулявшие с самыми красивыми девчонками города. Я не думала, что такое возможно в гостиной твоего собственного дома, что потом они с тобой разговаривают, спрашивают, насколько тебе это понравилось. Я считала, что сама что-то сделала не так, недостаточно ясно дала понять, что не хочу этого.