Макс скроил забавную мину и с любопытством глянул на мать.
— В каком смысле? — не поняла она.
— В прямом. Враньем все оказалось! — презрительно фыркнул Макс.
— Но папа действительно известный ученый и депутат…
— Благодаря тебе, маменька! Это ты его из своего непомерного тщеславия депутатом сделала. Используя знакомства деда и свою необычайную настырность. Сам бы он так и сидел в каком-нибудь занюханном НИИ.
— У тебя был знаменитый дед! И это правда!
— Был, но к тебе это отношения не имеет! Не отец он тебе, забыла? Дед женился на бабке и удочерил тебя. Что ж было пальцы гнуть, изображая породу? Какая порода, если реальный папаша не известен? А вдруг это работяга или, того хуже, алкаш? Бабушка, кстати, тоже происхождением не блистала, родом была из крошечного городка, почти деревни. А теперь вот выяснилось, что у нас еще дедушка имеется, насильник и убийца. Так ради чего ты мне жизнь отравила?
— Макс... мальчик мой... — На Аллу Викторовну жалко было смотреть. Куда делась вся ее властность, ее надменность. В мгновение ока она постарела на десяток лет. Глядя на сына больными глазами, она горестно простонала: — Как же я виновата перед тобой, сынок... Как не заметила, что с тобой происходит...
Мгновение Максим молча и с большим удивлением смотрел на нее, потом вдруг сорвался с места. Упав на колени рядом с Аллой Викторовной, совсем по-детски уткнулся лицом ей в живот и зарыдал. Все его спортивное, холеное тело сотрясалось от судорожных рыданий, и только изредка сквозь громкие всхлипы можно было разобрать:
— Мама, прости! Сам не понимаю, что на меня накатило... Как в тумане... Такая злость, такое раздражение. А тут еще Степан... Все шипит, науськивает... Мама, я не хотел, прости. Правда, не хотел!
Алла Викторовна обхватила его голову руками, зарылась лицом в волосы и горячечно зашептала:
— Ну ничего... Ну успокойся... Убил, и ладно... Мы адвокатов наймем, самых лучших. Тебя оправдают, посмотришь! Мы все сделаем... никаких денег не пожалеем!
— Мама, ты не понимаешь... Ты опять ничего не понимаешь! — приглушенно всхлипывал Макс.
Быть свидетелем этой душераздирающей сцены было тягостно, тем более что помочь им в их проблемах я не могла... Сами должны были разбираться. Поэтому я просто повернулась к ним спиной и, покопавшись в сумке, выложила на стол часы, кольцо и запонки.
— Возвращаю в целости и сохранности, — сказала я, ни к кому персонально не обращаясь.
Алла Викторовна и Макс моих слов не услышали. Ефимов бросил в мою сторону короткий ненавидящий взгляд и снова уставился на жену с сыном. Что касается Можейко, его происходящее не сильно взволновало. Подойдя ко мне, он кивнул на предметы на столе и насмешливо усмехнулся.
— Они свое дело сделали. А вы? То, что вы внесли в наш дружный мирок полный разлад, уже очевидно. Однако вас ведь не за этим нанимали, а? Как обстоят дела с тем, зачем вас, собственно, и привлекли к этому делу?
— Вас это действительно интересует? — я холодно посмотрела на него.
— Конечно!
— Хорошо, отчитаюсь. Павел Юрьевич, как вы и сами это понимаете, к дворянам Денисовым-Долиным никакого отношения не имеет. Но гордиться своими предками у него все основания есть. Его дед был талантливым скульптором. Очень известным и состоятельным человеком. Рядом с деревней Васькино у него был дом. На той фотографии, что хранилась у Павла Юрьевича, Ольга Петровна и ее мать как раз и сняты возле него. Кстати, его дед дружил с графом Денисовым-Долиным и выполнил для его парка несколько заказов. В журнале «Столица и усадьба» за 1915 год имеются их фотографии. Там же и подписи: работа Петра Иванова. К сожалению, я была невнимательна и сразу на эти подписи должного внимания не обратила.
— И как же Ольга Петровна оказалась в Вуславле? — хмыкнул Можейко.
— Ее родителей убили в восемнадцатом году. Из города приехал отряд реквизировать имущество, а хозяин оказал сопротивление... В общем, она в одночасье осталась сиротой. Ее приютила прислуживавшая в доме молодая женщина, но время было голодное, и долго держать у себя дочь бывших хозяев она не могла. Девочка это понимала, тяготилась своим положением и однажды объявила, что отправляется в город на заработки. Ее никто не отговаривал. По меркам того времени она уже была достаточно взрослой, чтобы ее приняли работать на фабрику. Вся проблема заключалась в документах, и тогда члены сельского совета решили ей помочь. Поскольку дед Павла Юрьевича всегда находился с жителями деревни в хороших отношениях и многим из них давал работу в своих мастерских, то сельсовет посчитал возможным отплатить добром за добро. Ольге Петровне выписали справку, где говорилось, что по социальному происхождению она относится к крестьянам-беднякам, семьи и имущества не имеет, поскольку является круглой сиротой.
Читать дальше