Валентина Демьянова: Грехи в наследство

— Не думаю. Откуда же тогда взялась эта страсть к масонской атрибутике? После семнадцатого года масонство в нашей стране было под негласным запретом. О нем мало что было известно широкой публике, и вдруг вы, выросший в маленьком городке, в специфической среде, человек не слишком образованный, начинаете увлеченно собирать культовые предметы масонов.

— При чем здесь начитанность и образованность?

— Не смешите меня, Степан Степанович. Серьезное коллекционирование, а именно этим вы и занимаетесь, неизбежно предполагает наличие глубоких знаний о собираемых предметах. Коллекция, из чего бы она ни состояла, — это не хаотичное скопище случайных вещей! Это система! И тот, кто эту систему строит, досконально знает историю и предназначение каждого экспоната. В вашем случае интерес к столь специфическим предметам родился в результате изучения истории семьи Денисовых-Долиных. У них ведь и дед, и внук были масонами. Помимо того что масонство само по себе достаточно таинственно, так еще сама графская семья окутана легендами. Вашу юную и романтичную натуру все это неизбежно должно было заинтриговать и увлечь.

— Вопрос с коллекционированием и масонами оставим в стороне. В конце концов, это мое личное дело. А вот обвинение по поводу фотографии звучит неубедительно. Это случайность.

— Совсем нет! Если бы пропала только фотография, принадлежащая Гаршиной, вы еще могли бы так утверждать. Однако фото из музея тоже пропало!

— И что?

— А то! Вы не были до конца уверены, что у Павла Юрьевича не сохранились старые фотографии матери. Конечно, он всегда говорил, что после нее ничего не осталось, но вы ему не особенно верили. И если бы вдруг Павел Юрьевич, который всегда был против проводимого нами расследования, предъявил портрет матери, и он бы не совпал с фотографией реальной Л или, все разом и кончилось бы. Тогда даже Алла Викторовна, чрезвычайно увлеченная идеей дворянского происхождения мужа, заподозрила бы неладное и отступилась. А вам это было невыгодно.

Наши с Можейко препирательства по поводу фотографий Аллу Викторовну не интересовали. Если Ефимов слушал с великим любопытством, то она сидела с отсутствующим видом и думала о чем-то своем. Стоило мне замолчать, как она потерянно спросила мужа:

— Павел, как же так? Выходит, ты меня все это время обманывал?

Ефимов, внимательно следивший за Можейко, оторвал взгляд от бывшего друга и с неохотой перевел его на жену.

— Получается, твоя мать ничего тебе не дарила? И никаких знаменитых родственников у тебя нет? Вот почему ты так противился моему расследованию...

— Поэтому! Ты все правильно поняла! И было бы просто отлично, если бы ты одновременно задумалась над тем, что вынудило меня на эту ложь.

Брови Аллы Викторовны изумленно взлетели вверх.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Догадайся!

— Ты намекаешь на папу?!

— Именно! Твой папенька ежеминутно заставлял меня ощущать себя плебеем. Думаешь, приятно было жить рядом с этой напыщенной знаменитостью? А ты сама? Разве ты лучше его? Думаешь, я не понимаю, почему ты вышла за меня? Только потому, что мне пророчили блестящее будущее. Будь я просто парнем из глубинки, ты в мою сторону и не посмотрела бы.

— Я тебя любила... Во всем помогала, жила твоими интересами.

— Своими интересами ты жила! Пока я был перспективным ученым, я тебя устраивал. А потом, когда времена переменились? Когда грянула перестройка и ученое звание гроша ломаного больше не стоило? Вспомни, как ты психовала, как злилась на меня. Быть просто женой нищего доктора наук тебя не прельщало. Потому и придумала создать эту партию!

— Я для тебя старалась! Я хотела помочь тебе занять достойное место в жизни!

— О себе ты пеклась! Как, впрочем, и всегда! Сказать тебе, почему ты затеяла эти дурацкие поиски родственников? Сказать? От непомерного тщеславия!

Алла Викторовна уткнула лицо в ладони и запричитала:

— С кем я прожила жизнь? С человеком, который меня ненавидит. С мелким, смешным лжецом!

— Ну ты тоже не без грехов! Только скрывать их умеешь лучше меня.

— Я?! Я никогда и ничего не скрываю! Я очень открытый и прямой человек. Знаю, мне это вредит, но такой уж у меня характер.

— Неужели? А на что тогда Зинка намекала? Она ведь что-то знала о тебе! — саркастически усмехнулся ее супруг.

Странно, но в нападках на Аллу Викторовну Ефимова вдруг поддержал Можейко.

— Точно. Зинка несколько раз повторяла, что знает тебя. Мы тебе рассказывали, помнишь? А ты, между прочим, тогда испугалась.