Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Она была далеко не единственной причиной беспокойства Арно. Его глаза остановились на ней почти случайно. Разумеется, больше всего его волновало убийство. Он, как и все прочие, считал виновником Гэмлина, но не мог решить для себя, хорошо ли, что он умер или плохо. Хорошо это будет в том случае, если полиция докажет, что виновен именно он. Плохо, если у них не достанет доказательств и начнется долгое дознание, отчего все они пострадают еще больше, чем если бы он оставался жив. Теперь еще этот непонятный скандал, учиненный Трикси. Ее бурная реакция на смерть Гэмлина тоже очень ему не понравилась. Он вообще не очень понимал вспыльчивых людей, тем более если их эмоциональные взрывы не поддавались логическому объяснению, как это только что произошло. Трикси ведь едва знала этого человека. Его не утешало даже то, что благодаря звуку пощечины ему в мгновение ока стал понятен наконец смысл его коэна. Ему сделалось еще больнее: он подумал, с какой радостью спешил бы поделиться с Учителем своим успехом. Арно стал опять прислушиваться к разговору за общим столом. Оказалось, Хизер как раз высказывалась по поводу главного из волнующих его вопросов:

— Если бы только знать, что между ними вчера произошло! — посетовала она.

— Конфуций говорил, что настоящее знание — это знать степень своего невежества, — провозгласил Кен нарочито поучительным голосом и приподнял пальцами уголки век, таким образом демонстрируя восточную природу этого мудрого наблюдения.

— Между ними произошел конфуз [40] Игра слов: имя древнего китайского мыслителя и философа сходно с английским глаголом «смущаться», «путаться». , — с иронией сказала Джанет.

О вчерашней трагедии не упоминали, возможно, потому, что полагали: любые домыслы по этому поводу в присутствии Сугами неуместны. В этот момент она старательно мыла в раковине шпинат. Хизер, видимо, решила разрядить обстановку.

— Сегодня спозаранку я медитировала на лужайке в саду. Сидела тихо-тихо и призывала небеса ниспослать нам свет Кассиопеи — ведь была как раз суббота, — и знаете, что случилось? Ни за что не догадаетесь!

За столом все притихли.

— Близко-близко, прямо рядом с моей рукой, опустился большой шмель. Красивый, как в сказке. Он сидел и сидел, даже не думал улетать, только жужжал своими крылышками… И знаете что? Можете назвать этот звук пневмосинтетическим, но мне почудилось, будто он хочет мне что-то сказать. Ну, я в конце концов решилась, подумала, отчего бы и не попробовать? — протянула руку и погладила мизинцем его пушистую спинку, а он сидел и не шевелился. Ну скажите, разве это не чудо?

— Как вы думаете, что он хотел сообщить вам, Хизер?

— Простите, если эта мысль покажется вам слишком приземленной, но я думаю вот что: трансмутация Учителя произошла совсем недавно, так что эфирные частицы его астрального тела могут еще оставаться где-то неподалеку. И отчего, спрашивается, этим частицам не попасть на крылышки красавца шмеля? Я говорю так потому, что прикосновение к этому маленькому мохнатому комочку подарило мне ощущение непередаваемой благодати.

— Очень может быть, — отозвалась Мэй. — Вероятно, именно этого и пожелал бы нам Учитель, если бы только был в состоянии это сделать.

— Возможно, это и был сам Учитель. Реинкарнация уже произошла, и это его новый облик — заметила Сугами, промокая шпинат кухонным полотенцем.

Кен и Хизер обменялись насмешливыми взглядами.

— Думаю, вряд ли архат, то есть тот, кто приобщен к Высшему Знанию, тот, кто всю жизнь посвятил служению ближним, будет снова рождаться в образе насекомого, — с видом превосходства объявил Кен.

«Для начала перестал бы ты сам жужжать», — шепнул Кристофер Сугами. Та рассмеялась и принялась перекладывать шпинат в большую кастрюлю.

— Хизер, возможно, права насчет оставшихся в эфире следов, — заметила Мэй. — Рано утром я тоже об этом подумала. Маленькие озорники Эолы всю ночь шушукались под моим окном. Теперь только и жди от них какой-нибудь шалости. Они обожают прокатиться в небо на чьей-нибудь ауре. Что ж, уже скоро двенадцать. — Мэй отодвинула стул и встала. — Пойду приготовлю Фелисити ванну. Ты справишься без меня с обедом, Джанет?

— Конечно.

— А нам с тобой пора заняться садом-огородом, — сказал Арно Кену.

— Вообще-то, у меня сегодня побаливает нога.

— Ну так есть же тяпки и мотыги.

— Наклоны усугубляют мое состояние.

— Так кроме ноги у тебя, оказывается, еще и спина есть, а Кен? — сказала Джанет не без яда.