Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Барнаби поднялся, направился к выходу, и последней его мыслью было, что допрос оказался далеко не напрасной тратой времени.

Услышав о смерти Гэмлина, Кристофер пустился на поиски Сугами. Ее комната была пуста, и в конце концов он обнаружил ее на террасе, откуда ступеньки вели к грядкам с лечебными травами. Мэй пыталась отговорить его от встречи, утверждая, что Сугами сейчас лучше побыть одной, чтобы спокойно обдумать новости. При его приближении Сугами не шелохнулась. Она застыла, неподвижная, как соляной столб. Он изучал ее профиль. Сугами выглядела абсолютно спокойной. Она целиком ушла в себя, мысли окутывали ее, словно сари.

— Ну как ты?

— Не знаю даже. — Она повернулась к нему, и Кристофер понял, что она не столько спокойна, сколько ошеломлена. — У меня такое чувство, будто я что-то потеряла, только не знаю, что именно. Конечно, не его. Нет, не его. — В повторенном дважды этом коротком отрицании странным образом смешивались удивление и удовлетворение.

Кристоферу стало не по себе. Ее неподвижность казалась ему неестественной.

— Давай пройдемся, — сказал он и взял ее за руку.

Они спустились со ступенек и направились к саду. Несмотря на ранний час, было уже очень жарко. Душный воздух гудел от пчел, хозяйничавших в кустиках лаванды и огуречной траве. Кристофер не мог думать ни о чем, кроме своих отношений с Сугами. Если бы не смерть ее отца, то он сейчас постарался бы убедить ее оставить общину. Он полагал, что удерживало ее здесь только одно — ее личная глубокая привязанность к Крейги. Может быть, она и теперь предпочтет остаться. В этом случае останется и он, потому что без нее не мыслит своей жизни. Они уселись на небольшой круглой лужайке, засеянной тимьяном и ромашкой.

— Как твоя мать восприняла новость?

— Она еще не знает. Уилл сказал только мне. Я сообщу ей днем. Или ближе к вечеру. Какое это имеет значение?

— Это правда, что их брак был неудачным?

— По-моему, да. Да и кто мог бы быть счастливым, живя рядом с ним! — Она повернула к Кристоферу лицо. — Возможно, и с нами произойдет нечто подобное, — с трудом выговорила она.

— Никогда. Ни за что. — Он с облегчением улыбнулся, ее «мы» вселяло оптимизм. Он потянул ее к себе и стал целовать, шепча: «Это же ты и я».

Отсутствие какого-либо отклика с ее стороны его озадачило. Еще вчера она буквально таяла в его объятьях. Он порылся в кармане и вынул маленькую плоскую коробочку, обернутую в подарочную бумагу.

— Я купил это тебе ко дню рождения. До того, как узнал, кто ты такая. Потом я решил, что не имею права тебе их дарить.

— Зря ты так решил.

— Ну да, наверное.

— Кто я такая, — повторила Сугами, задумчиво наматывая на палец ленточку. — Нужно понять, кто я есть. Как раз об этом и говорил Учитель. Ведь именно в этом все дело — разве не так, Кристофер? Все остальное — это зыбучий песок.

— Когда состаришься, можешь философствовать сколько хочешь. В любом случае есть такие вопросы, на которые нет готовых ответов. Лучше разверни свой подарок.

Это были серьги. Мелкие жемчужины дрожали среди переливчатого, струящегося филигранного серебра. Девушка надела их и покачала головкой.

— Ты невероятно хороша. Прямо как маленькая баядерка [39] Баядерка — индийская танцовщица в храме. .

Она недоверчиво покачала головой. Без следа кокетства, как это сделала бы любая другая на ее месте.

— Господи, что я еще могу сделать, чтобы ты мне поверила? — в притворном отчаянии воскликнул он.

Она пожала худенькими плечами. Это, очевидно, должно было означать, что это неизвестно и ей самой.

— Вчера ты видел меня такой, какой я была когда-то, — испуганной, растерянной, цепляющейся за счастье, за других людей. Ту, которая больше всего на свете страшилась остаться одна. Я так больше не хочу жить, Кристофер. И не буду.

— Теперь тебе нечего бояться. Я никогда тебя не оставлю одну.

— Это сейчас ты так говоришь и, может быть, сам в это веришь. Но человек, как и любое живое существо, все время меняется.

— Ну, это звучит слишком пессимистично.

— Нет. Просто такова реальность. Изменчивость — единственная постоянная величина в этой жизни. Я не хочу прожить свою жизнь в страхе перед переменами.

— А как же вера и надежда?

— Не думаю, что в моем случае это важно.

— Ты рассуждаешь прямо как старый вояка перед боем. Или неврастеник. Боишься завязывать новые отношения, потому что что-то может не сложиться. И зачем? Чтобы закончить жизнь в одиночестве, полутрупом, как…