Кэролайн Грэм - Смерть под маской

— Вы не в индиго.

— Я никогда не ношу индиго, — сказал Гай. — Причем здесь индиго?

— А следовало бы. Вы чрезмерно агрессивны. Слишком много красного.

— И красный я тоже не ношу. — «Да кто она такая, чтобы мне советы давать», — подумал Гай, ощущая некоторую неуверенность оттого, что разговор уже вышел из-под его контроля.

— Он в вашей ауре. Сплошной красный. Да еще и огромная дыра размером с дыню.

— Что… правда?

— Эфирные утечки — это вам не шутка. — Сурово глядя на него, Мэй открыла дверь. — И очень много темных пятен. Вы, часом, не скряга ли?

— Нет, конечно, — раздраженно ответил Гай, следуя за ней в коридор. Как можно назвать скупым человека, у которого есть «роллс-ройс корниш»?

— Ну, я вижу серьезный дисбаланс, мистер Гэмлин. Слишком однообразно проводите время, я полагаю. Не хочу совать нос не в свои дела. Но если вы жаждете материального успеха…

— Я его уже достиг. И ничего не жажду. — «За исключением дочери. Сильвия — вот самая серьезная причина моего дисбаланса. Моя жизнь». — Я здесь, чтобы повидать…

— Я в курсе. Я провожу вас. Сюда, пожалуйста.

Она обогнала его и пошла впереди. Они миновали дверь, за которой он обнаружил сумасшедшего, когда она снова заговорила:

— Вы остановитесь на ночь?

Гай промямлил что-то об отеле.

— Отлично. Завтра зайдите, я вам дам несколько бутылочек и составлю корректирующий режим.

Гай совсем не был уверен, что придет. У него в голове вертелось только словосочетание «раздраженный кишечник». Он спросил, что это за сеансы.

— Я начинаю с чакр. Промываю их, очищаю каналы связи. Потом я пытаюсь войти в контакт с одним из великих учителей. Та, что мне покровительствует, — несравненна. Она возлюбленная седьмого луча.

— Но здесь ведь уже есть один учитель, — сказал Гай, изо всех сил стараясь сохранить серьезное лицо. — Может, просто спросим его?

Реакция Мэй его удивила. Она показалась взволнованной, и ритм ее величественной походки на мгновение сбился.

— Я не могу. Он… он устал. Ему нездоровится.

— Моя дочь не упоминала об этом.

— В самом деле? — Мэй остановилась у резной двери, постучала и стала ждать. Затем, получив ответ, который Гай не расслышал, открыла дверь и сказала: — Мистер Гэмлин здесь, Учитель, — и впустила его.

Гаю сначала показалось, будто он в огромной комнате, но он сразу понял, что это от того, что она просто почти пустая. Некое подобие японского интерьера, тусклого и аскетичного. На полу лежали две подушки, у окна ширма — деревянная рама, на которой натянут шелк, окрашенный в радужные цвета.

Человек непринужденно встал с одной из подушек и пошел ему навстречу. Гай настолько пристально смотрел в его глаза, что сначала даже не увидел какие-либо другие детали его внешности. Как только он все разглядел, то сразу же расслабился. Длинные белые волосы, голубой балахон, сандалии — все для достижения эффекта Просветленного. Ни дать ни взять Повелитель Вселенной. Гай крепко пожал ему руку и улыбнулся.

Приглашенный сесть, он с трудом опустился на подушку, оперся на руки и вытянул ноги вперед. Ему было неудобно, но он оценил стратегию. У Крейги наверняка была нормальная мебель (в такой пустой раковине жить невозможно), но он намеренно сделал ее такой, чтобы занимать преимущественное положение по сравнению с посетителем. Обычный фокус: пусть видят, кто здесь главный. «Но со мной это не пройдет, Крейги», — Гай посмотрел на него с вызовом, мол, посмотрим, кто кого.

Крейги слегка улыбнулся в ответ, но ничего не сказал.

Молчание затягивалось. Вначале Гай весь кипел — его разум, как всегда, яростно просчитывал все ходы сражения с воображаемым противником и его полный разгром, но уходили секунды, а затем и минуты, и его бурлящее раздражение начало ослабевать, а затем и вовсе утихло. Он все еще мог слышать свой внутренний голос, но уже с трудом, будто звуки битвы из-за дальних холмов.

Молчания Гай не любил. Ему нравилось то, что он называл «чуток жизни», подразумевая чуток шума. Но сейчас тишина на него действовала странно. Он будто укрылся в ней, как в широких, утешающих объятиях. Ему хотелось все забыть. И просто расслабиться. Ему казалось, будто тяжкий груз спал с его плеч. Он чувствовал, что должен прокомментировать это необыкновенное состояние, но понял, что словами это передать невозможно, поэтому просто продолжал сидеть, объятый молчанием. Ни в чем не было никакой спешки, и он больше не чувствовал себя неуютно.

Комната была наполнена светом заходящего солнца, и полоска из шелка вдруг словно вспыхнула. Гай уставился на нее, а пылающие цвета разгорались все ярче — они светились до такой степени, что походили на нечто живое, пульсирующие энергией. Он поймал себя на мысли, что невозможно оторвать глаз от этих светящихся переливов, и начал задаваться вопросом, а не под гипнозом ли он. И тогда человек заговорил.