Марина Серова - Преступление высшей пробы

Мне необходимо было прояснить ситуацию с орудием преступления, поэтому я и решила уточнить эту немаловажную деталь.

Однако я решила не развивать эту щекотливую тему. Вместо этого я спросила:

— Ну а меня вы за что пытались убить?

Митченко покачал головой.

— Уж тебя-то я точно убивать не собирался. Ведь не убил же, ну?!

М-да, резонно, что тут скажешь. Действительно, не убил.

— Ты как начала к нам ходить, я сразу почуял, что ты все раскопаешь, — задумчиво продолжал Митченко. — Есть в тебе что-то такое, — он неопределенно пошевелил в воздухе пальцами. — Рыть будешь до конца. Ты прямо как вестник бедствия.

Весьма поэтично, пафосно даже немного. Так меня еще никто не называл.

— Я просто хотел вырубить тебя ненадолго, — пытался втолковать мне Митченко. — Чтобы на «Скорой» тебя увезли, в больнице подержали. Мне бы какая-никакая отсрочка была. А там, думаю, следы затеряются, и на меня никто не выйдет. И не узнает никто, мало ли таких дел нераскрытых. Подергаются да и отвяжутся.

Тут Митченко повернулся ко мне и уставился мне в лицо каким-то лихорадочным взглядом.

— Ты Оле, внучке моей, ничего не говори! — потребовал он. — Со мной что хотите делайте, заслужил. А ей незачем знать, что ее дедушка — убийца. Нет ведь у нее, кроме меня, никого, с малолетства сиротой осталась, так за что же ей это еще!

Что тут скажешь…

Интересно, как Митченко себе это представлял. Как вообще можно скрыть от родственников, да еще проживающих под одной крышей, что один из членов семьи находится под следствием?

Впрочем, Митченко попросил, чтобы именно я ни о чем не сообщала его внучке, так вот я ей ничего и не скажу. А за остальных не ручаюсь.

Рассудив сама с собой таким образом, теперь уже я обратилась к Митченко с вопросом:

— Скажите, Юрий Валерьянович, где сейчас эта брошь? Вы ее спрятали у себя в квартире или в той самой каморке в подъезде?

Едва уразумев, о чем именно я его спрашиваю, Митченко отшатнулся от меня, как от прокаженной. На его лице застыл неописуемый ужас.

— Ты что, ты что?! — Он отчаянно замахал руками. — Нет у меня этой броши и не было никогда! Не трогал я ее, даже в руки не брал. Как Лелька упала, я сразу деру дал, а брошь там так и осталась, в прихожей у нее. Откуда я знаю, куда она делась…

Я ожидала такого поворота.

— Юрий Валерьянович, — произнесла я официальным тоном, — вы ведь понимаете, что в ваших интересах добровольно вернуть похищенные из квартиры убитой ценности…

— Да как я могу их вернуть, если я ничего не брал! — взвился Митченко, не дав мне договорить. — Говорю же, не брал я эту брошь, вообще ни к чему там не притрагивался. Я поговорить с ней хотел, она сама виновата…

Я приняла внушительный суровый вид.

— В таком случае в вашей квартире и на рабочем месте будет произведен тщательный обыск в присутствии понятых, — заявила я.

Митченко в ужасе уставился на меня и, глубоко вдохнув, схватился за сердце.

— О… Обыск?! — выдохнул он наконец. — Нет… Нет, нельзя!.. Нет, обыск, нет! Какой позор!

Он тяжело дышал, прижав руку к левой стороне груди.

— Что с вами, Юрий Валерьянович? — забеспокоилась я. — Вам плохо? У вас есть таблетки?

Я попыталась найти лекарство в кармане его пиджака, зная, что пожилые люди часто носят с собой необходимые таблетки.

— Нет, — старик задыхался, — не надо обыск…

Он задыхался все сильнее, запрокидывая голову и пытаясь говорить.

— Нет… О… Олюшке не… не го… во…

Он не смог закончить фразу, судорожно вздохнув и запрокинув голову.

Я принялась поспешно тыкать в клавиатуру на смартфоне.

— «Скорая»? Срочно! Человеку плохо! Сердечный приступ! — кричала я, пытаясь при этом поддерживать голову старика.

Тот еще несколько раз вздохнул, потом, резко выгнувшись, на несколько секунд застыл, глядя прямо перед собой безумными глазами. Вдруг он резко дернулся и сразу обмяк, сползая на сиденье.

Вглядевшись ему в лицо, я поняла, что все кончено. Митченко умер прямо у меня в машине, не успев явиться с повинной.

— Алло! — звучал требовательный голос диспетчера «Скорой помощи». — Алло, девушка, диктуйте адрес!

— Извините, ошибка, — проговорила я и нажала «отбой».

Юрию Валерьяновичу врачи уже не помогут. Вместо этого я набрала номер полковника Кирьянова.

— Да, Татьяна Александровна, задали вы нам задачу, — негромко проговорил следователь Белояров.

Мы втроем — я, Кирьянов и Белояров — слушали признание Митченко, которое я предусмотрительно записала на смартфон.