Николай Стародымов - След мстителя

Разговор уходил в сторону, в область схоластики. Сергей попытался вернуть его к конкретике:

— Но почему вы присвоили себе право судить и осуждать людей на смерть?

Потянув коктейль, Александр предложил:

— Именно это меня и смущает. Было время, когда мне довелось убить несколько человек по приказу руководства. Служба у меня была такая. Даже если высший суд состоится, за те смерти меня, надеюсь, очень строго судить не будут…

— Ошибаетесь. Вы сейчас пытаетесь оправдать самого себя. А человек между тем обязательно только сам отвечает за свои поступки. Переадресовка грехов — это самообман…

— Может быть. Не надо перебивать, — нетерпеливо оборвал собеседника Харченко. — Я не о прошлых своих грехах. Я о будущих. Если я не уничтожу убийцу, тогда на меня падут грехи за все несправедливости, которые допустит этот человек в отношении других.

— И опять вы неправы, — Сергей тоже начал немного горячиться. — Человек, повторюсь, отвечает только за свои деяния…

— Что-то вы юридическими терминами заговорили, — усмехнулся Александр. — А я о душе…

— И я о душе. Потому что, раз уж вы ищете утешения, вашей душе очень плохо.

Разговор зашел в тупик. Они оба это почувствовали. Они друг друга не понимали. Вернее, они друг друга понимали. Беда заключалась в том, что они не могли, не желали принять правду друг друга. А может быть, могли и желали. Просто каждый из них выполнял в разговоре миссию, которую должен был выполнять. Один понимал, что не дано ему права убивать без суда других людей, но считал в то же время, что месть оправдывает его. Другой считал необходимым остановить человека в его стремлении к убийству, но уважал его за месть..

Пора было расходиться.

— Спасибо за беседу. Помолитесь за Анну.

— А за вас?

— Я не крещен. Буду жив, быть может, еще как-нибудь загляну к вам.

— Буду ждать, — просто ответил Сергей.

Александр ему поверил. Полез в карман. Священник жестом остановил его и расплатился сам.

Они пришли практически вместе. Буераков еще не успел устроиться в кресле, как звонок в дверь возвестил о приходе Анастасии. Они — гость и гостья — взглянули друг на друга неприязненно. Но постарались это свое взаимное неприятие особенно не демонстрировать.

Только говорить, особенно поначалу, предпочитали намеками. В отличие от Александра, который решил сегодня наплевать на осторожность и говорить правду. В конце концов, эти двое чистоплюев отсиживались за его спиной, пока он дуэль устраивал. Пусть хоть чуток подзамараются.

— Итак, докладываю, — бравируя, отрапортовал Харченко. — Небезызвестный всем нам господин Борисевич отныне не числится в списке живых.

Буераков и Анастасия переглянулись. Переглянулись не как понимающие друг друга единомышленники, а как люди, которые одновременно подумали одну и ту же мысль: а ты, мол, что тут делаешь и почему ты об этом тоже должен знать.

— Вместе с ним ушли в небытие, — продолжил Александр, — Маркел, Стас и еще трое охранников…

— Саша, мне кажется, ты несколько устал, — осторожно перебил его Буераков.

— Возможно, — сразу сник Харченко.

Он вдруг понял, насколько некрасива эта сцена. В самом деле, не виноват же Леонид Васильевич, что его приятелю нынче во сне покойная жена привиделась, которая благословила пытавшегося остановить мщение бывшего мужа на новые убийства.

Или все-таки не благословила? Может, это он уже остановиться не может? Может, его жажда крови так обуяла? Может быть, прав все-таки отец Сергей?

Харченко вышел на кухню. И тут же укорил себя: ведь это трусость. Оставив Буеракова с Анастасией вдвоем, он спровоцировал их на разговор. А между тем вести беседу должен бы он сам.

Но все получилось проще.

Сразу же за ним на кухне оказалась Стася. Надо же — такая молодая, а сколько врожденной женской мудрости! На ходу легко прижалась к Александру и тут же отпрянула. Потянулась к холодильнику:

— Я тут сама управлюсь. Не мужское это дело — стол накрывать.

Харченко хотел было возразить, но Стася взглянула на него понимающе:

— Иди-иди, вы должны поговорить, — и добавила непривычно мягко: — Что, Саша, тебе так плохо?

— С чего ты взяла?

— Да ладно тебе, не ерепенься. Я же вижу…

Не найдя что ответить, Александр направился в комнату. Девушка осталась хозяйничать.

Буераков глядел недружелюбно. Проследил, чтобы Харченко тщательно закрыл дверь, и лишь тогда буркнул хмуро:

— Ну и зачем тебе это нужно было?