Николай Стародымов - След мстителя

Говорил, а сам исподволь наблюдал за ней. Она была для него закрытой, он о ней ничего не знал. И ее поведение для него не просчитывалось.

— Странная логика, — напряглась Стася. Она, несомненно, ожидала другого решения. — Выходит, смелых надо убивать, а трусов только презирать! Что ж удивительного при таких рассуждениях, что у нас не осталось смелых, а господствуют трусы.

— Так было во все времена, — философски ответил Харченко, отхлебнув кофе. — Всегда смелые гибли, а трусы отсиживались за их спинами.

— Да? Может быть. Но сейчас вина Соломона не меньше, чем вина остальных.

Так и есть: она и в самом деле желала бы смерти Соломона.

Какой же любопытный получается расклад: всем выгодна нынешняя деятельность Александра Харченко! Официальная милиция не в силах добраться до преступников законными путями, а потому просит «замочить» пару-тройку мафиози, обещая за это едва ли не амнистию. Полукриминальным структурам в лице хотя бы той же Стаси не менее, если даже не больше, выгодны эти смерти, потому что «акулы» покрупнее держат их на коротком поводке. Да и сами «авторитеты», нет сомнения, тоже не против того, чтобы кто-то со стороны чуть почистил их ряды, — конечно, при условии, надеется каждый, чтобы это не коснулось его лично.

Даже Аннушка с того света подталкивает его к мести, хотя, в отличие от Харченко, она была крещеная и изредка декларировала сентенции типа «Бог все видит и каждому воздаст по заслугам»… А между тем месть — действо отнюдь не христианское. Или там, за чертой, отделяющей мир живых от мира мертвых, она пересмотрела свои взгляды?

Ну а сам ты как, Александр? К чему придешь? Какое решение примешь в отношении неведомого тебе Соломона? Простишь? Или пойдешь до конца?

Харченко не успел ответить. Он не успел даже мысль додумать до конца.

На улице тоскливо взвыла милицейская сирена. Оборвала тревожащие звуки где-то неподалеку. По нынешним временам событие настолько ординарное, что Александр поначалу не обратил на сирену никакого внимания. Пока не поднял глаза на Анастасию. Та сидела бледная, нестороженно глядя в сторону окна. На лбу мелко проступили капли пота.

Что-то случилось.

— Что там?

Стася коротко взглянула на него и тут же опустила глаза. Нервно передернула плечами:

— Не знаю.

Харченко ей не поверил. Решительно поднялся с места, подошел к окну. Сквозь густую крону разросшегося у подъезда дерева ничего видно не было. Тогда он направился к двери. По пути, поколебавшись, достал с полочки для шляп пистолет, сунул его под рубашку за пояс.

— Оставь оружие!

Она уже овладела собой. Была по-прежнему бледна, но выглядела уже спокойнее.

— Почему?

— Оставь оружие. И вообще, лучше бы тебе не выходить сейчас.

Помедлив еще мгновение, Александр положил пистолет на место. Выглянул на лестницу. В тот же миг разъехались створки лифта. Из ярко освещенной кабинки показался взбудораженный Петрович. Глаза его лихорадочно блестели. В потрепанном пакете, зажатом в руке, обозначалась бутылка и еще что-то.

— Что там стряслось?

— Да там, возле подъезда нашего, вроде как убили кого-то, — охотно сообщил Петрович. — Я еще за «пузырьком» бежал, смотрю, на скамейке мужик какой-то сидит, задумчиво так смотрит. А к нему девка какая-то, здоровая такая, подходит. Я и внимания не обратил: мало ли какие дела у кого есть, а у меня магазин закрывается. А обратно иду, а там уже милиция и «скорая» стоят. Оказалось, тот мужчина убит… Ты представляешь — средь бела дня прямо… Оно, конечно, сейчас не день уже, но ведь светло совсем еще…

Петрович потянулся было к своей двери. Потом вдруг остановился, сообразив что-то.

— Слышь, Михалыч, я чего подумал-то. А меня не затаскают? Я ведь видел-то девку ту… Не запомнил только, внимания не обратил… На фиг она мне нужна была, девка та, когда магазин того… Обратил внимание только, что здоровая такая, мускулы, как у этих, как их, культуристок, которых по телевизору показывают, как они на тренажерах качаются… Слышь, Михалыч, ты все же работал где-то там, в органах… Не затаскают? Или, наоборот, девка та меня, как свидетеля, не того… Как думаешь?

Он уже сожалел, что рассказал о виденном.

— Молчи лучше, — посоветовал Александр. — Никому не говори, что видел ее. Если спросят — говори правду, а не спросят, так и молчи.

Петровичу совет понравился. На радостях он расчувствовался:

— Может, зайдешь, Михалыч, по стопочке?..

— Спасибо, в другой раз!

— Ну смотри, — Петрович хитро подмигнул: — Понимаем, что ждут тебя…