Николай Стародымов - След мстителя

— А вы что же, можете объяснить иначе? — быстро спросил Александр.

— Конечно. Это вовсе не так трудно, как вы думаете. Вы вот сказали о Боженьке, сидящем на облаке… Конечно, это слишком примитивное представление о Боге. Но я не собираюсь убеждать вас ни в этом, ни в чем-то ином. Это не нужно ни вам, ни мне. Это попросту бесперспективно. Но подумайте о другом…

— Погодите теперь вы, — Александр начал горячиться. — Вы хотите сказать, что существует не такой Бог, которого принято изображать, но все же где-то пребывает некая высшая сила, которая будет нас судить, которая после нашей смерти определит нам либо райское блаженство, либо геенну огненную…

— Не надо упрощать, — с досадой поморщился священник. — Вы по-прежнему пытаетесь рассуждать материалистически. Нету на небе рая, а под землей ада. К слову, в Библии о таком нигде не сказано. Это уже люди надумали… Вот вы лично как пытаетесь объяснить появления своей убитой жены?

Харченко пожал плечами:

— Не знаю. Может, какая-то часть нашего существа, которую принято называть душой, какая-то часть нашей сущности и в самом деле продолжает существовать после смерти нашего физического тела?

— Может, — легко согласился священник. — Ну а если нет?

— Но ведь я ощущал ее присутствие, — опять загорячился Александр.

И осекся, уловив легкую усмешку собеседника.

— Вот видите, вы уже пытаетесь меня убеждать в возможности контактов с потусторонними силами… — произнес, глотнув коктейль, Сергей. — Поймите, вы пытаетесь идти по тупиковому пути. Ни я, ни вы, никто другой не сможет дать ответ на вопрос, который вы пытаетесь разрешить. Попытайтесь объяснить строение шестнадцатиэтажного дома с точки зрения таракана… Или муравья, если сравнение с тараканом вам кажется обидным. Находясь внутри ограниченного в степени своей материальности и временной константы мира, мы не в силах понять, что происходит за пределами этого нашего мирка.

— А как же это согласуется с вашим служением Богу? — опять быстро спросил Александр.

— Очень просто. Я ведь не говорю, что могу постичь Бога, и уж подавно не утверждаю, что уже постиг его. Бог — это высшее совершенство, достичь которого человеку с его примитивным мозгом не дано.

— Значит, мы и стремиться к этому не должны?

— Почему же? Просто обязаны. Человеческий мозг изначально стремится к познанию. А душа — к самосовершенствованию. Но мы должны изначально осознавать, что познать мироздание не в силах!

— Это метафизика.

— Это реальность, — мягко поправил Сергей. — Отдавать отчет в своих силах — это не значит расписаться в собственном бессилии.

Харченко озадаченно молчал. Тогда вновь заговорил священник:

— Скажите, для вас имеет принципиальное значение, посещает ли вас убитая жена, или это вас так или иначе беспокоит ваша собственная душа или совесть?

— Имеет, — откровенно заговорил Александр. — Дело в том, что я решил отомстить всем тем, кто имеет отношение к ее гибели.

Сергей не удивился. Наверное, он уже был готов к такому ответу.

— И вам это удается? Я имею в виду процесс мщения.

— Более чем, — криво усмехнулся Александр. — Я уже убил больше десяти человек.

Священник не выдержал, присвистнул. Покачал раздумчиво головой:

— Это много… Ну а теперь? Вы уже выполнили свою миссию, которую сами на себя возложили?

Коктейль закончился. Александр глядел в пустой стакан. Сергей поднял глаза, издали кивнул бармену, чтобы тот принес еще.

— Нет. То есть я не знаю. Понимаете… — Александр тщетно подбирал слова. — Я хотел уже было все закончить. Но сегодня мне опять приснилась Анна. И она мне поручила продолжить мщение за нее.

Бармены — народ чуткий. Они всегда чувствуют, когда следует что-то принести клиенту, а когда тот может перебиться и подойти сам. В данном случае бармен оценил клиентов по высшей шкале — он принес не только коктейль, но и кофе.

— А вы уверены, что правильно поняли свой сон? — осторожно спросил Сергей, когда бармен удалился.

— Если бы был уверен, не пришел бы к вам… То есть крест я бы в любом случае принес. А вот на разговор напрашиваться…

Священник понял. Но попытался повлиять:

— Но ведь прощение…

— Только мне не надо про христианское прощение, — вспылил Александр. — Я не верю в то, что со злом можно бороться филантропией.

— Но ведь и пистолетом зла не искоренишь.

— Искоренить зло вообще невозможно. Царствие добра — сказочка для дураков. Но зло должно быть наказано. Иначе оно вообще захлестнет мир.