Самюэль Давидкин - Выкуп первенцев

Мянтю еще не успела закончить свой рассказ, когда у Аско зазвонил телефон. Он переключил его в беззвучный режим, убрал в карман и встал.

— Мне надо идти. В любом случае спасибо.

— Не уверена, что от меня была какая-то польза.

Констебль прошел к двери. Вдруг в голове у него возник еще один вопрос.

— А насколько они большие, эти кодексы, о которых вы рассказывали? Я имею в виду физические размеры. Шириной меньше полуметра? И другие тексты и свитки тоже?

— Кодексы — это книги, не свитки, поэтому их ширина — это ширина страницы. Они размером со страницу большой книги, не более того, то есть в полметра они уложатся. Это толстые книги, поскольку их страницы сделаны из пергамента. Насчет свитков… я никогда не слышала, чтобы ширина одного свитка превышала полметра. И, констебль…

Профессор порылась в ящике своего стола и подошла к Аско, стоявшему у двери.

— Если вам попадется что-то, что может меня заинтересовать, — позвоните, — сказала она вкрадчивым голосом и протянула гостю визитную карточку.

После его ухода Мянтю вернулась на свое рабочее место. Она оперлась локтями на стол и попыталась осмыслить то, что только что услышала. Затем допила воду из стакана, быстро привела в порядок бумаги на столе и сделала краткий звонок по телефону.

Он пытался вдохнуть, но не мог. Вцепился в руки, обхватившие его горло, но не смог ослабить хватку. Пробовал вонзить в эти руки ногти, но мешали рукава пиджака.

Это не может продолжаться долго. Ясно ведь, что я уже все понял. Сейчас он отпустит и скажет, что ему от меня надо, или просто выкинет вон из квартиры.

Стоявший над ним внимательно смотрел в лицо жертве и давил все сильнее.

Мне это мерещится. Такого не может быть. Я слишком молод. Какой он — вечный шабат?

Он почувствовал облегчение. Ему привиделся седой старец, промолвивший: Отправляю тебя с тяжелым сердцем.

Сердце. Оно уже больше не колотится, не рвется из груди под этими холодными руками.

Страшно.

Голову и глаза пронзила острая боль, мышцы дрожали. Это мгновение длилось вечность.

Потом он услышал глухой скрип — резиновые перчатки отпустили его шею. Рука закрыла ему глаза.

Дверь открылась, кто-то принес ножницы.

— Как ты думаешь объяснить это доктору? Он будет здесь через пару дней.

— Да что тут объяснять. Других вариантов не было.

Необычайный покой. Кажется, он уже долго лежит на полу библиотеки.

Человек в пиджаке взял в руку прядь его волос и щелкнул ножницами.

Минула уже неделя с того дня, как Маркканен отправил Аско в принудительный отпуск, и пока, как обычно, комиссар готовил кофе, констебль размышлял, чего можно ждать от этой встречи. Он по-прежнему нервничал из-за возможного увольнения, но в кабинете больше никого не было, что несколько успокоило Аско. Вместе с чашкой Маркканен подал ему тонкую папку, в которой лежал всего один документ.

— Я уже собирался отправить тебя Нюману в помощь, но тут пришло вот это. Информацию о происшествии найдешь в этой бумаге, если соблаговолишь ее посмотреть. Ну, разумеется, из нее ты мало что узнаешь, поэтому расскажу тебе главное. Речь о вчерашней краже со взломом. Туда выезжал наряд полиции, чтобы в целом оценить ситуацию, полицейские ничего не трогали. Хозяева квартиры согласились, чтобы от нас кто-нибудь приехал для дополнительного осмотра места происшествия. Скорее всего, это не наш хлеб, но все-таки взлом квартиры средь бела дня в центре города случается не каждый день, а у тебя как раз есть время. Хочу тебя взбодрить. Жильцы вернутся сегодня после обеда. У тебя в распоряжении несколько часов.

Он протянул Аско связку ключей, к которой был прикреплен брелок с адресом.

Через четверть часа констебль уже стоял перед домом на Тёёлёнкату неподалеку от здания Парламента. Похоже, это был один из самых старых домов в Эту-Тёёлё, возведенный примерно в начале ХХ века, когда этот район, расположенный на скальных выходах, только начали застраивать. Место находилось всего в нескольких сотнях метров от его дома. Нужная квартира располагалась на третьем этаже пятиэтажного здания, на двери значилось имя: «Сакари». Аско надел резиновые перчатки и вошел в прихожую. Здесь не было ничего необычного, но, пройдя в небольшой холл, констебль сразу заметил признаки ограбления. Мебель сдвинута со своих мест, содержимое некоторых стеллажей свалено на пол. Та же картина открылась и в спальне, в то время как гостиную особенно не тронули. Мебель тут, кажется, осталась на месте, но журнальный столик и кресла были завалены кучами книг и бумаг, снятых с полок. Аско быстро осмотрел кухню, столовую и кабинет, где на полу валялось несколько папок.