Эмили Локхарт - Настоящая ложь

Пэтти кивнула. Волосы крупными, профессионально уложенными локонами ниспадали на ее плечи. На ней был длинный кардиган, надетый поверх платья кремового цвета, на ногах – стильные сандалии на плоской подошве. Ступни, с полосками пластыря на пятках и пальцах, выдавали ее немолодой возраст.

– У Имми был парень, который однажды был здесь на вечеринке, – сказала она Джул. – Так вот, стоя на этом месте, он говорил почти твоими словами. Правда, мнил себя Бэтменом. Но суть та же.

– Они разные.

– Возможно, но оба – сироты, – сказала Пэтти. – Бэтмен очень рано потерял родителей. Как и Человек-паук. Он живет со своей тетей.

– Вы читаете комиксы?

– Никогда. Но я раз шесть читала и редактировала эссе Имми, которое она отправляла в колледж. Так вот она писала, что Человек-паук и Бэтмен произошли от всех детей-сирот из ее любимых викторианских романов. Имми бредит викторианскими романами, тебе это известно? Она считает, что в этом проявляется ее индивидуальность. Знаешь, некоторые видят себя спортсменами, борцами за социальную справедливость, театралами. Имми определяет себя как читателя викторианских романов. Она не блещет в учебе, – продолжала Пэтти, – но литература – это ее конек. В своем эссе она высказывает мысль о том, что сиротство является предпосылкой становления героя. Она говорит, что эти герои комиксов – не просто герои, а «сложные личности, которые идут на моральные компромиссы в традиции сирот из викторианских романов». Кажется, я точно воспроизвела ее слова.

– Я читала комиксы в школе, – сказала Джул. – Но в Стэнфорде на них уже не было времени.

– Гил вырос на комиксах, чего не могу сказать о себе, да и об Имми тоже. Супергерои были для нее лишь подводкой к главному тезису о том, почему книги других эпох очень важны для сегодняшних читателей. Почти всю информацию о Бэтмене она получила от того парня, о котором я упоминала.

Они повернулись и прошли в дом. Пентхаус семьи Соколофф впечатлял современным интерьером, но казался захламленным из-за обилия книг, журналов и памятных безделушек. Эффектно выглядели полы из белого дерева. Повар хлопотал на кухне, где стол для завтрака был завален почтовой макулатурой, пузырьками с лекарствами и коробками с салфетками. Посреди гостиной стояли два огромных кожаных дивана. Рядом с одним из них примостился дыхательный аппарат.

Когда Пэтти и Джул вошли в комнату, Гил Соколофф не поднялся с дивана. Ему еще не было шестидесяти, но болезнь наложила свой отпечаток: глубокие морщины боли залегли в уголках рта, шея стала дряблой и обвисла. Черты лица выдавали в нем выходца из Восточной Европы, его густые курчавые волосы уже посеребрила седина. На щеках и носу выделялись красные сеточки лопнувших кровеносных сосудов. Мужчина, одетый в серую футболку и спортивные штаны, только медленно приподнялся, словно любое движение причиняло ему боль, и пожал Джул руку, после чего представил своих бочкообразных белых собачек: Снежка и Снеговика. Не забыл он и трех кошек Имоджен, вальяжно развалившихся на широких подоконниках.

Ужин накрыли в парадной столовой. Гил плелся еле-еле, шаркая ногами, опираясь на руку Пэтти. Повар сервировал блюда – крошечные бараньи отбивные и ризотто с грибами – и удалился, пожелав им приятного аппетита. В середине ужина Гил попросил принести ему кислородный баллон.

За десертом и сырной тарелкой они говорили о собаках, которых недавно взяли.

– Никакого житья от них, – жаловалась Пэтти. – Постоянно гадят. Гил позволяет им делать это на террасе. Можешь себе представить? Я выхожу туда утром, а кругом вонючие собачьи какашки.

– Они скулят, просятся на улицу, когда ты еще спишь. – Гил, похоже, ничуть не раскаивался. Он сдвинул кислородную маску в сторону, чтобы не мешала говорить. – И что мне прикажешь делать?

– Мы вынуждены драить полы хлоркой. Теперь по всему дереву белые пятна, – сказала Пэтти. – Это ужасно. Вот на какие жертвы приходится идти из-за любви к животным. Жить среди какашек на террасе.

– Имоджен всегда приносила домой бездомных кошек, – расчувствовался Гил. – Когда она училась в школе, каждые пару месяцев у нас появлялся котенок.

– Некоторые из них не выживали, – добавила Пэтти. – Она подбирала их на улице, то с кошачьим бронхитом, то еще с какой заразой. Они умирали тихо и печально, и каждый раз у Имми разрывалось сердце. Потом она уехала в Вассар, а мы остались с этими ребятами. – Пэтти погладила кота, бродившего под столом. – От него одни неприятности, чем он невероятно гордится.