Алан Брэдли - Сэндвич с пеплом и фазаном

— Все в порядке, — возразила я, раздражаясь одновременно и на ее слова, и на свой внешний вид. — Доктор Рейнсмит дома?

— Кто из них? — спросила она.

— Председатель, — уточнила я. — Райерсон.

Некоторые люди стесняются называть старших по именам, но я к таким не отношусь.

— К сожалению, нет, детка. Он на конференции в Гамильтоне. Будет дома только сегодня вечером. Твое дело ждет?

— Нет, — ответила я, возможно, неумно. — Это вопрос жизни и смерти.

Не впечатлившись (только позже я поняла, что она, должно быть, имеет дело с вопросами жизни и смерти каждый день, как другие — с грязью), она предложила:

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? Или мистер Мертон? Он вернется с вокзала с минуты на минуту.

— Нет, — ответила я. — Это личное.

Выражение ее лица навело меня на мысль, что она вспомнила наш предыдущий разговор.

— Правда, я в порядке, — сказала я, прикасаясь к ее руке. Меньшее, что я могла сделать.

Только сейчас я заметила, что в дверях стоит Дорси Рейнсмит. Она шла за мной по саду с полной корзиной цветов. Я, должно быть, миновала ее и не заметила. Может, в тот момент она наклонилась над клумбой с ножницами в руках.

Мне показалось, или Эльвина слегка дернулась? Дорси Рейнсмит застала нас обеих врасплох?

— Ну, — произнесла она, — в чем дело?

На то, чтобы сообразить, как себя вести, у меня была лишь секунда. Уйти или остаться? Я вспомнила многочисленные рассказы Альфа о военной тактике, во время которых я дремала, изображая заинтересованный взгляд. «Конфронтация — это пушка, — говорил он. — Это мощное оружие, но оно выдает твою позицию».

— Дело касается Франчески Рейнсмит, — сказала я.

Назад пути нет. Я выстрелила из пушки и теперь могу только ждать последствий.

— Заходи, — позвала меня Дорси, ставя корзину на кухонную раковину и провожая меня в комнату, которая оказалась ее кабинетом. Вдоль стен стояли медицинские справочники, за право прочитать которые я бы отдала зуб, но сейчас было не время и не место.

Она взяла себе стул и устроилась за столом, не пригласив меня сесть, потом резко подняла лицо ко мне.

— Я очень занята, — сказала она.

— Хорошо. Я тоже. Так что давайте перейдем к делу. Франческа Рейнсмит.

— Что насчет нее? — спросила Дорси. — Она умерла при трагических обстоятельствах, и я бы хотела, чтобы ты уважала личную жизнь моего мужа, да и мою тоже.

— Она умерла от отравления мышьяком на балу изящных искусств, — объявила я. — Несколькими днями спустя в свадебном платье и вуали вы сыграли ее роль во время полуночного круиза.

— Какая бессмыслица, — сказала она.

— Да, точно, — отозвалась я. — Инспектор Грейвенхерст посчитает это еще более бессмысленным.

Я помолчала, давая время ее чувству вины воздействовать.

— Однако он найдет результаты вскрытия чрезвычайно любопытными, особенно в свете того, что вы были ответственны за труп с того момента, как его обнаружили.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду: с добрым утром, доктор Рейнсмит, — сказала я и повернулась к двери. Эффектность моего жеста была изрядно подпорчена тем, что я чихнула.

— Флавия, постой.

Я неохотно обернулась к ней.

— Я и доктор Рейнсмит — Райерсон, в смысле, — мы на твоей стороне. Сэндвичи с фазаном.

Она обнажила зубы в жуткой улыбке, которая предполагалась дружелюбной, но мне скорее напомнила оскал трупа из комикса.

Я ничего не сказала. Не собираюсь признавать, что эта фраза мне знакома.

— Сэндвичи с фазаном, — повторила она, продолжая улыбаться… жутко… жалобно…

Я снова ответила ей пустым взглядом.

— Послушай, — сказала она, — что тебе надо?

— Правду, — ответила я, и должна признать, что на вкус это короткое слово было как молоко и мед. — Для начала о Коллингсвуд. Что вы с ней сделали?

— Ее отправили домой к родителям. Она перенесла сильный шок в мисс Бодикот, потом заболела ревматической лихорадкой. Какое-то время мы держали ее здесь, но потом отпустили.

Это, по всей видимости, правда.

— А Франческа Рейнсмит?

Дорси Рейнсмит поднялась и заперла дверь.

Испугалась ли я?

Что ж, да.

— Я бы хотела, чтобы ты подождала возвращения Райерсона, — сказала она. — Я уверена, он все тебе…

— Он вернется только поздно вечером, — перебила ее я. — Уехал на конференцию.

— Ах да, конечно, я забыла…

— Так что остались только вы и я, — подытожила я, с трудом поборов желание добавить на манер Хэмфри Богарта: «дорогуша».

Я велела ей:

— Говорите!