Ярослав Шестак - Кто убил Хэла Батлера? Повесть

© Ярослав Шестак, 2016

© Владимир Федоровых, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-3800-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Солнце поднялось над Эмсбруком и прошлось своими лучами по фасадам обращенных к нему домов, по скверам, прямым вытянутым улицам и первым прохожим.

Тим Холл стоял, прислонившись к носу патрульной машины, с приоткрытой наполовину водительской дверью, щурил глаза и разглядывал что-то в пустующем парке, у входа которого он остановился.

Этот парк был скрещением всех ночных маршрутных линий патруля, и Тим любил остановиться здесь под утро и мысленно пройтись по всем этим линиям, ни на чем обычно не заостряясь, – ведь у преступников издавна ведется дурная и тонкая манера действовать вдали от полиции, – а потом возвратиться в участок, сдать рапорт и со спокойной совестью вернуться к себе домой и выспаться.

Но в это утро он задержался дольше обычного.

По обыкновению, в это время, около восьми, на центральной аллее появлялась молодая девушка лет двадцати, с выбивающимися из-под алого берета каштановыми прядями волос и толстой книгой в руке. Не обращая никакого внимания на Тима, она усаживалась на одну из скамеек почти у самого входа и углублялась в свою книгу. Тим был спокоен в этом случае: ему оставалось только влезть в автомобиль, завести ноги на педали и лихо укатить.

В это утро девчонки в красном берете не было.

Тим проглядел себе глаза, вглядываясь в серую полосу насыпи, но ничего похожего на алое так и не высмотрел. Конечно, это ничего не значило, ровным счетом ничего, но была все же толика неприятного ощущения: так человек, исправно пересекающий проезжую часть в строго отведенных месте и времени, снимая ногу с тротуара, с досадой видит перед собой красный свет.

Тим заставил себя обернуться в противоположную сторону и несколько минут пустыми глазами скользил по многоэтажке компании «Этвуд и сын», после чего мельком возвратил взгляд в парк, пересек его до предела видимости, и нехотя отклеился от капота.

Все. Дальше ждать не имеет смысла.

Он сел в машину, нажал на педаль и, вывернув на противоположную часть, понесся в управление.

Сводки погоды по радио чередовались с запилами новоиспеченных групп с западного побережья; Тим покрутил ручку настройки, отыскивая Элис Саймон, «неспящую», что скрашивает одуревшим от кофе и кокаина ночные и предрассветные часы, но она, видимо, уже уснула, и никаких сигналов, похожих на ее голос, Тим так и не нашел. Зато на знакомой волне вступил во власть этот «стропила» Эмерсон, со своим тягучим бархатистым тенорком, так и представляешь себе плешь с проседью, умное выражение на глупом лице, очки с оправой из плексигласа.

Заработала рация:

– Холл? Холл? – раздался голос Пирацки, шефа всех законопослушных полицейских. – Ты уже во сне, да? Но пока его смотришь, взгляни заодно на стекляшку Симпсона на Лэнгсдэйл. Там расколотили все стекла. Болваны хотели их вытащить, да стеклорезы, видать, затупились.

– Восемь часов, сэр, – с трудом настраивая нужный тон, ответил Тим. – Восемь часов и пять минут.

– К черту время! Гейл с Мак Брайдом застряли в каком-то овраге не окраине. Сам дьявол их туда понес. Биттем как спал у Теннанта, так и спит. Кого мне еще туда послать? На Лэнгсдэйл, Холл, и обратно. Только взгляни.

– Что там, сэр?

– Подожди.

Через минуту вновь донесся хрюкающий бас Пирацки:

– Я выяснил у Мертона. Он гоняет каких-то коротышек по Кратеру; как всегда не тех, верно. Перед витриной, он говорит, на тротуаре там какой-то автомобиль расположился. Рассмотри его, Холл. Внутри пусто, конечно, но все же…

– Это у какого Симпсона? – соображал Тим. – Это у которого колготки? Да? Колготки, сэр?

– Знаешь, Холл, я не ношу колготки, и потому правду не могу тебе сказать, – весело отозвался Пирацки и заорал: – Хватит болтать! Лети туда, чтоб мои волны за тобой не поспевали!

И Тим полетел.

Он свернул на подвернувшуюся Честер-роуд, пронесся по ней до самого конца, и, миновав пару непроезжих улиц для детей и домохозяек, очутился на Кратер-стрит. Не сумев вовремя погасить скорость, Тим не вписался в поворот и потому проследовал далее по Гулдинг-сквер, соображая, как теперь короче заявиться отсюда на Лэнгсдэйл.

Пути было два, и он махнул через пустошь.

Еще издали он увидел непорядок, что обступала группка любопытствующих. Стекла действительно покололи на славу: было впечатление, будто разнесли пару теплиц. На тротуаре, носом к витринам был установлен серебристый «Опель», всем своим изысканным видом, а также аккуратным месторасположением, казалось, отвергающий свою причастность к совершенному безобразию.