Ярослав Шестак - Кто убил Хэла Батлера? Повесть

– Я из полиции, моя фамилия Холл, сэр. Могли бы мы немного побеседовать?

– Опять из полиции. Значит, и вы оттуда. А чего вам надо?

– Недавно… три дня назад в парке был убит молодой человек… Хэл Батлер.

– Знаю. И меня уже спрашивали о нем. Вы можете мне разыскать ключ на шестнадцать? Этот никуда не годится.

Тим присел, выбрал ключ и просунул под машину.

– Не этот. Торцевой.

Тим поменял ключи.

– Значит, вы видели машину, на которой, возможно, скрылся преступник, когда выглянули в окно?

– Ничего я не видел! – голос был полон напряжения, видимо, гайка не поддавалась, и Джон Сандерс вознегодовал: – Кто вам сказал эту чушь?! Вы сами ее придумали? Правда, говорят, что у нас в полиции сейчас одни недоумки? По вашему голосу я слышу, что вы еще молоды… салага, в общем. Так, подержите!

Тим взял протянутую скобу, а под машиной тяжело задышали. Он пожалел, что не прихватил с собой красную папку. Что там было написано? Надо было обязательно освежить память, почитать, когда он доставал адрес Сандерса. Теперь он помнил только – «проснулся от выстрела» и «звук удиравшего авто».

– Я служил во флоте, однажды мы сели на мель… – сообщили из-под машины уже более радушно. – Да что там рассказывать! Вы бывали когда-нибудь на море? Нет? Ну, хотя бы в армии служили?

– Однажды я совершил путешествие по Атлантике, – ответил Тим.

– Вот и расскажите мне. Приходите, выспрашиваете все обо всем, а взамен ничего не даете. Если только какие-нибудь умники за вами пожалуют, чтоб добрать то, что осталось. Валяйте, может, я тоже разговорюсь после вас!

Тим присел и прислонился спиной к автомобилю.

– Осторожно, здесь домкрат никудышный!

– Я занимал каюту третьего класса, сэр, это было мое единственное путешествие.

– Тебя не тошнило?

– Нет… Видите ли, я повстречал на этом судне молодую девушку. – Он вдруг ясно вспомнил ее лицо, высоко поднятое, с мелькавшей изредка улыбкой, ее тонкую фигуру, и океан, что тотчас заслонил перед ним всю стену со стеллажами напротив. – То есть это была, можно сказать, юная женщина, она была с мужем. Такой… постарше ее муж, он не очень ей подходил, но и не опекал чрезмерно, они только ужинали вместе. Большую часть времени он пропадал в самом корабле, может, сидел в каюте, или в игровом зале, или еще где, не знаю. Он просто выводил ее на палубу, а потом исчезал.

А она стояла у поручней и смотрела на море. А я… я наблюдал за ней, но, однако, не подходил близко. Вот говорят, сэр, на море очень скучно, все не прочь завести мимолетный знакомства, для карточной игры, например; но… ничего подобного! У меня даже в мыслях не было приблизиться к ней. Ведь что я мог сказать ей посреди океана, где через час не останется даже нашего следа? «Посмотрите на море, мисс, как оно прекрасно!?.. Или «Взгляните, как бушприт иглой прореживает воздух…»

– Какой бушприт?!. – рявкнули из-под машины. Там что-то зазвенело. Видимо, Джон Сандерс уронил ключ. – Вы, сухопутные крысы только и знаете, что слышать звон… Это что же, был парусник?!

– Нет, сэр.

– Тогда что, пароход?

– Нет, это был океанский лайнер, – ответил Тим. – На нем не было ни труб, ни парусов. Только вытяжные.

– А такого колеса позади, которое крутит и толкает вперед, не было?

– Нет, сэр. Я не видел.

Под машиной молчали, натужно дыша, потом раздался мерный металлический стук.

– Я так и знал, глушитель пробил днище, – сдавленно пробормотал Сандерс и скомандовал: – Эй, полисмен, подай-ка мне фомку. Ты еще здесь?

Тим подал ему инструмент. И снова присел.

– В общем, она целый день проводила на палубе, а я обычно сидел в кресле и делал вид, что читаю газету. Иногда к ней подходил какой-нибудь джентльмен и что-то говорил ей, она кивала и улыбалась, но долго их беседа никогда не длилась. Человек также небрежно, как подходил, так и уходил, а она продолжала смотреть на море. Впрочем, вечером на палубе ее не было. В ней было не много разнообразия, но много естественного, я помню, как она поправляла свою шляпку, или проводила рукой по волосам. С какой силой ее рука цеплялась за поручень, когда усиливалась качка…

– Ага, – сказал мистер Сандерс, – значит, вы попали в 12-балльный шторм. Верните мне скобу, держите (Тим принял фомку обратно). Что-то мне непонятно, как на океанском лайнере измещением тридцать тысяч тонн может усилиться качка. О борт ударился цунами?

– Нет. Это я так, для красного словца. Но ведь когда волны слишком большие, они могут так заворожить, что у человека закружится голова, и он сильнее вцепится в поручень. А за время нашего путешествия не всегда было на море спокойно.