Сергей Мориц - В плену воображения

«Тревога. Мне никак от неё не избавиться. Такое чувство, что должно случиться нечто ужасное. А может быть уже случилось.

Я очень торопился домой, и никак не мог вспомнить где был. Нужно было убедиться, что дома все в порядке. Но где же я все таки был черт возьми? Проклятье! Много людей. Там все были печальными. Да и хрен с ними! Нужно поскорее домой.

Анна была дома. Я облегченно выдохнул, перед тем как зашёл в комнату дочери. Там никого.

— Где Алиса? — испуганно спросил я у жены.

— Она у подруги. Скоро должна вернуться, — её голос спокоен и уравновешен. Она редко так беззаботно говорит о нашей дочери. Очень редко.

— Она у Мили? — вновь взволнованно уточнил я.

— Да, они так громко играют в куклы, что слышно сквозь стену. Можешь пойти послушать, — теперь мне понятно почему она так спокойна. Мили живёт в квартире через стенку, и когда Алиса ходит к ней в гости, то будто и не покидает квартиру.

Я успокоился. Окончательно успокоился. Анна готовит лазанью. Я слышу этот запах. Она всегда добавляет в лазанью какую — то специю. Я знаю как она пахнёт, но забываю название.

Прихватив холодного пива я отправился к себе в кабинет.

— Дорогой, а как же ужин? — остановила меня на пол пути Анна.

— Разве мы не дождёмся Алису? — я ужасно голоден, но люблю есть в полном семейном кругу.

— Тогда постучи ей, и позови домой. Лазанья уже почти готова. И не садись работать, тебя потом не оторвать от твоих романов. Книги подождут, — укоряла она меня.»

Целых два года. Он сочинил целых два года своей жизни. Но самое страшное, что все ещё хотел продолжать. Ему не нравилась реальность. Эсер безмерно жалел о том, что вернулся к ней, ведь там за её пределами он все ещё мог быть счастлив. Там все ещё оставалась его дочь. Она могла бы там повзрослеть. Могла бы пойти в школу. Закончить университет, и выйти замуж. Прожить долгую жизнь и состариться. Или остаться вечно молодой и прекрасной. Могла бы, если бы только он мог вернуться туда. К ней.

Эсер пролистал часть своего самого лучшего романа. Он читал выборочно. Читал пристально и неотрывно. Единственное, чего он не мог понять, это как ему удавалось редактировать зашифрованный файл, пароля к которому он не знал до сегодняшнего дня. Но теперь, все стало ясно. Его не нужно было редактировать. Документ состоял из множества очерков и отрывков из его недавней жизни. Он просто добавлял их в общую папку. Один за другим.

«Я стоял у двери в ванную. Они обе были там. За этой дверью. Я слушал её голос будто впервые. Мне захотелось войти и обнять дочь, но что-то останавливало меня. Не пускало к ней. Я продолжал стоять.

Её задорный смех, взъерошил волосы на моих руках. По спине пробежал приятный холодок. Он словно возвращал меня в озорное детство. Я был счастлив в этот самый момент. Мне хотелось, чтобы он не заканчивался. Чтобы длился вечно.

В спальне витал неповторимый запах её волос и тела. Анна ещё не спала. Она ждала меня в постели, совсем голая и беззащитная.

Я прилёг рядом, полу обняв её нежную, гладкую шею. Я терпеливо гладил и ласкал её до тех пор, пока она не положила руку мне на грудь. Потом я замер. Я просто сдался и доверился ей целиком.

Её пальцы обжигали меня. Её губы и язык, казалось оставляли на моем теле следы, похожие на след от паяльника.

Её рука спускалась по моему животу все ниже. Я закрыл глаза и крепко сжал сжал губы, чтобы не застонать. Но не сдержался.»

Эсер был в замешательстве. Он пытался понять, чья же рука, заставила его тогда несдержанно простонать? Ведь он хорошо помнил этот момент. Забыть такое было невозможно. Ответ напрашивался сам по себе. Рука была его собственная, в тандеме с неистовым воображением и мышечной памятью. Ему стало противно. Все было фальшью и вымыслом. Обычное самоудовлетворение, сидя за экраном компьютера. Как похотливый подросток, за просмотром порно. Он закурил и голова закружилась. Текста было не разобрать. Буквы, слова и строчки поплыли в его глазах как огромный и бесчисленный косяк рыбы, в прозрачно — чистой, не вскаломученой воде.

Зрение восстановилось, и писатель снова взялся за дело.

«Туман становился сильнее. Лили было все трудней совладать с терзающими сомнениями, и сохранить самообладание. Она с недоверием смотрела на покосившуюся избу в чаще глухого леса, откуда доносились детские голоса, пока не обратила внимание на мальчика, забившегося в корнях старого дерева.

— Луи? Ты чего здесь? Чего не пошёл с остальными? — спросила она, прежде чем вспомнила, что мальчик не говорит ни слова.