— Y aqui señora Ramos! [10] А вот и сеньора Рамос! ( исп .)
Приветствую вас! — воскликнул Муньос, неожиданно развеселившись. — Я знал, что на такую наживку вытащу и мать. Правда, с дочкой я немного ошибся, — сказал он, кивнув в сторону Алисы. — Да будет проклята вся ваша семейка! Но увидишь, я отыщу твою дочь, где бы она ни была! Melditos sean los Ramos!
Госпожа Вайс стояла перед ним, не двигаясь, бледная как полотно.
— Я знала, что ты не дашь нам спокойно жить, — тихо произнесла она.
— Diablos ! Мой отец тоже хотел жить! И мать, и старший брат, и маленькая сестренка! А ты знаешь, что сделал с ними твой муж?! Он расстрелял их как собак! Убил в их собственном домк! А вот твой пистолет не стреляет! — Муньос рассмеялся. — Это потому, что Господь на моей стороне! Он помогает тем, кто хочет справедливого возмездия! Ладно, у меня есть кое-что понадежнее дамского пистолетика!
С этими словами Муньос отшвырнул инвалидное кресло, преграждавшее ему путь, и ринулся на Элизабет Вайс. Петер увидел в его руке нож. Вдруг Муньос, неловко зацепившись за кресло ногой, не удержался и рухнул на пол, увлекая за собой госпожу Вайс. В этот момент Алиса, чудом сумевшая высвободиться, накинулась на него сзади и, сев верхом, принялась колотить кулаками по спине. Это помешало Муньосу нанести удар ножом. Госпожа Вайс успела вырваться, отползти и снова навела на Муньоса пистолет. Аргентинец схватил ее за ноги, и та опять повалилась на пол.
Петер, прижавшись щекой к бетонному полу и проклиная судьбу, наблюдал, как между трубами мелькают то темная голова Муньоса, то кружевные чулки Алисы, то рука госпожи Вайс с зажатым пистолетом. Несколько раз прозвучали беспорядочные выстрелы. Одна пуля просвистела совсем близко от Петера, звякнув о железную трубу. Муньос, сбросив наконец Алису, подмял под себя Элизабет Вайс и занес руку с ножом. Петер зажмурился. В ту же секунду он услышал пронзительный крик, раздавшийся откуда-то сверху:
— Мама!
Этот крик заставил Муньоса остановиться. Он обернулся и поднял голову.
— Мама? — с изумлением проговорил он.
Петер увидел белую фигурку Пьеро, мелькнувшую на металлической платформе второго этажа.
— А-а! Вот и дочка, ха-ха, — хрипло проговорил аргентинец, поднимаясь с колен.
— Стой на месте, Лусиана! Не подходи! — что есть сил закричала Элизабет Вайс, с трудом приподнимаясь с пола и делалая девушке знак рукой.
Но девушку это не остановило. По шаткой металлической лестнице, путаясь в длинных рукавах, Люси уже спускалась к ним. Муньос с довольной улыбкой наблюдал за ней. Воспользовавшись этим, Элизабет Вайс нащупала на полу пистолет, схватила его и почти в упор выстрелила в аргентинца. Тот покачнулся и схватился за правое плечо. Нож со звоном выпал из его руки. Преодолевая боль, Муньос поднял его и бросился на женщину. Из последних сил откинувшись назад, госпожа Вайс вытянула руку и опять направила пистолет на Муньоса.
— Стреляй! — закричал Петер, не в силах молчать. От резкого движения шляпа сползла ему на лицо. Оказавшись в полной темноте, он замер в ожидании выстрела.
Но выстрела не последовало. Вместо этого Петер услышал звук многочисленных шагов, какую-то возню и голоса. Затем кто-то быстро пробежал совсем близко, раздался звук падающего тела и голос Муньоса, ругающегося по-испански. Петер изо всей силы затряс головой, чувствуя, что пропускает самое главное.
— Потерпи минутку, сынок, — услышал он женский голос, показавшийся ему знакомым. — Кто-то подошел к нему и развязал веревку.
Первое, что он увидел, сорвав с головы ненавистную шляпу, было лицо темнокожей женщины.
«Цветочница!» — вспомнил он.
В полицейской форме и фуражке ее было трудно узнать.
— Как ты, сынок? — спросила она заботливо.
— Нормально…
Петер огляделся. Вся пространство перед ним было заполнено полицейскими. Вдалеке мелькала долговязая фигура Поля Сотреля. Шагах в десяти от него лежал Муньос, прижатый к полу толстяком Ли, который, довольно ухмыляясь, застегивал на нем наручники. У лестницы стояли Элизабет Вайс и Люси. Девушка была без парика и белого балахона. Ее короткие темные волосы были взлохмачены, черная слеза на щеке размазалась, а из-под белой краски на лице проглядывала смуглая кожа. Яркие светло-голубые глаза смотрели дерзко.
«Лусиана, секретарша госпожи Вайс», — узнал ее Петер.
Теперь она показалась ему совсем юной. И только сейчас он заметил, как они похожи — мать и дочь. Элизабет Вайс, запахнувшись в палантин, еле стояла на ногах, опираясь на плечо дочери. Обе были в наручниках, и вскоре полицейские повели их к выходу.
Читать дальше