Ларс Кеплер - Охотник на кроликов

– Последний раз, когда Рекс мочился в бассейн, есть на записи, но мы ищем тридцатое апреля, на этот материал уже много чего наслоилось, – пояснил Йона и убрал со стула принтер и книжку Томаса Пинчона.

– Прошу прощения за хаос, но я только что соединил тридцать компьютеров, взял новую версию MPI… это будет нечто вроде суперкомпьютера, мне такой нужен.

Внизу изображения были видны дата и время. Рассветные лучи лежали на фасаде дома и на потертой двери.

– Хорошая камера, хорошая линза, ультра-эйч-ди, – одобрил Йонсон.

Йона положил на стол план дома; все камеры были отмечены и пронумерованы с первой по тринадцатую.

– И понесемся так, что ветер в ушах засвистит, – пробормотал Йонсон и, пощелкав кнопками, задал команду.

В шеренге компьютеров что-то защелкало, зажужжали вентиляторы, замигали зеленые диоды, и по помещению распространился электрический запах старинной игрушечной железной дороги, постоянного тока и перегретых трансформаторов.

– Итак, подземный мир выходит на свет божий… медленно и отчетливо, – проговорил техник и дернул себя за бороденку.

Весь большой экран заняла серая картинка: словно зеленые опилки формируются под действием магнитного поля.

– Эта слишком старая, – прошептал Йонсон.

Мерцающие тени проступили сквозь несколько слоев; угадывались части сада. Йона увидел, как два призрачных силуэта идут по подъездной дорожке. Одним из них оказался министр иностранных дел, другим – Янус Миккельсен из службы безопасности.

– Янус, – заметил Йона.

– Когда он пришел в Службу, его первое рабочее место было у министра, – пробормотал Юхан и ввел новую команду в главный компьютер.

Картинка исчезла, дом едва угадывался в сером тумане, мелькнул покрытый снегом сад.

– Гирлянда еще сложена, но теперь уже можно вытаскивать одного пряничного человечка за другим… четвертое июня, третье июня, второе июня…

Светящиеся тени быстро скользили вперед-назад, проходя одна сквозь другую. Это напоминало рентген: контуры людей двигались один в другом и проходили сквозь машины, которые задним ходом исчезали в гараже.

– Пятнадцатое мая, четырнадцатое… И вот у нас тринадцать отличных версий последнего числа апреля, – вполголоса объявил Йонсон.

Запустив запись с восьмикратным ускорением, они увидели, как министр иностранных дел и его жена в половине восьмого утра уезжают каждый на своей машине, как через два часа приезжают сотрудники садоводческой фирмы. Один мужчина подстригал кусты, второй убирал листву. Проехал почтальон; около двух часов дня какой-то мальчик слез с велосипеда и постоял, глядя на участок и почесывая ногу. В 19.40 в двухместный гараж вернулась первая машина, и в доме зажегся свет. Через полчаса приехала вторая машина, и ворота гаража закрылись. Около одиннадцати свет начал гаснуть, к двенадцати в доме стало темно. Ничего не происходило до начала четвертого ночи, когда Рекс Мюллер перелез через забор и, пошатываясь, двинулся по лужайке.

– А теперь посмотрим камеру за камерой в реальном времени, – сказал Йона и подвинулся ближе.

– О’кей, – согласился Йонсон и ввел команду. – Начнем с часа.

На большом экране возникло отличное, абсолютно четкое изображение входной двери и освещенного сада у калитки. Время от времени с цветущей сакуры срывался лепесток, встречаясь со своей тенью на каменной дорожке.

Прошло три часа; Йона с Юханом просмотрели тринадцать ночных записей. Тринадцать сделанных с разных точек изображений спящего дома, первое мая, между 03.46 и 03.55 утра. Четыре камеры снимали Рекса девять минут: начиная с момента, как он поставил бутылку посреди дороги и перелез через черную железную ограду, – и до момента, когда он покинул участок, довольный, что нашел оставленную посреди дороги бутылку.

– Пусто, – вздохнул Йонсон.

Рекс находился на участке девять минут. За это время ни одна камера не зафиксировала ни других людей на участке, ни одной машины на дороге, ни одного движения за шторами.

– Но он видел убийцу, – сказал Йона. – Должен был видеть, он описал его так же, как другие свидетели.

– Может, это было в другой день, – пробормотал Юхан.

– Нет, это случилось в ту ночь… он видел убийцу, которого мы не видим.

– Но мы не видим то, что видел он. У нас нет ничего, кроме камер.

– Знать бы точно, когда он его видел… начни с камеры номер шесть, той, что направлена прямо набассейн.

Они снова увидели Рекса на краю экрана – тот споткнулся на настиле на периферии изогнутой линзы, ушиб колено, но выпрямился и встал на ноги.