Мария Спасская - Флейта гамельнского крысолова

— Я бы на твоем месте, сын мой, не дразнил гусей. Еретиков народ не любит. Бургомистр прав — иди себе с Богом подобру-поздорову, а то, не ровен час, приключится с тобой беда, как этой ночью с капитаном Шварцем и его семьей.

И, заметив, как вытянулось безусое лицо крысолова, став вдруг испуганным и мертвенно-бледным, с деланым сочувствием закончил:

— Такая жалость! Дом Шварцев сгорел, и все, кто были в доме, погибли. Люди говорят, соседи устроили самосуд из-за Крысиного Короля, которому поклонялся еретик Виталиус, квартировавший в этой уважаемой семье.

Инквизитор, коснувшись холеными пальцами правящего лошадьми монаха, тихо проговорил:

— Трогай, брат!

И скрылся в повозке, которая тут же сдвинулась с места и покатилась к выезду из города, оставив стоять раздавленную горем Катарину посреди ратушной площади. Мысли в ее голове роились и больно жгли душу, как укусы диких пчел.

«Не оставляй этого так! Твоего сына, твоего мальчика больше нет на свете, он заживо сгорел в страшных мучениях, а эти жирные твари будут и дальше растить своих детей? Разве смогут эти лживые свиньи вырастить деток так, как малютки того заслуживают? Свободными, счастливыми, не униженными лицемерием? Разве этого хочет Господь? Не стой, Катарина, уводи детей за собой! Подари им свободу и счастье не притворяться и не выкручиваться, а оставаться чистыми, точно агнцы!»

Тем более что — вот она! — на самом инструменте записана мелодия человека! Катарина подумала о детях, вскинула доминатон, прижала инструмент к губам и, заиграв, двинулась по городской площади. Взрослые застыли в оцепенении, зато десятки маленьких ножек застучали по мостовой, устремляясь следом за музыкантом в ярком наряде.

— Свобода! Свобода! Свобода! От церкви, от дома, от нудных родителей, от школы и от любых обязательств! Делай, что хочешь! Гуляй, веселись, — звенела музыка, увлекая за собою шумную ватагу детворы. Самым старшим было около шестнадцати, и они, возбужденные и радостные, несли на руках годовалых малышей, едва научившихся ходить. Остальные толпой бежали за старшими.

Мимо поля, через лес, вдоль ручья, прямо к горам, приплясывая и смеясь, шли беспечные беглецы, и душа Катарины ликовала — она спасала детей Гамельна от ханжества и надуманной морали. Эти ребята станут жить так, как они захотят, делать то, что сочтут нужным, и никто им не будет указывать!

Ушедшие из города дети ступили под сень горы Коппенберг и двинулись по проселочной дороге в глубь страны. По мере продвижения вперед веселье мало-помалу начало спадать. Темнело. Малыши захныкали от усталости, да и среди старших стали раздаваться выкрики:

— Долго еще идти?

— Ноги отваливаются!

— Когда нам дадут поесть?

И только теперь Катарина задумалась, что ей делать дальше с этими детьми. Да, она их увела из города. И конечно же, теперь они свободны. Однако и свободных детей нужно чем-то кормить и где-то располагать на ночлег.

Первую ночь они провели под открытым небом, напившись перед сном воды из ручья. С восходом солнца поднялись и, снова отведав студеной водицы, тронулись в путь. Катарина отметила, что дорога полна пилигримами, спешащими в Святую землю, и многие из них пытаются просить подаяния у крестьян, но почти всегда встречают отпор. Пару раз она и сама устремлялась к чистеньким дворикам и заводила разговор с неприветливыми хозяевами о пропитании и ночлеге для детей, но все было напрасно. Так, ни с чем, она снова возвращалась к терпеливо дожидающимся в отдалении ребятишкам, чтобы не умереть с голода, собиравшим для пропитания ягоды и травы, и, наигрывая на флейте, вела их за собой.

Паломники шли пешком, ехали на обозах, двигались, опираясь на посохи, большими группами и поодиночке. Маленькие скитальцы, то и дело требуя еды и отдыха, следовали вместе со всеми, питаясь, чем придется, и ночуя в чистом поле. На подступах к большому городу, когда снова стало смеркаться, сбились в плотную кучку, не желая идти дальше. Они с надеждой посматривали на светящиеся впереди огни постоялого двора, но Катарина не была уверена, смогут ли хозяева приютить триста ребятишек разом? Да и согласятся ли бесплатно накормить? Женщина остановилась перед распахнутой калиткой и оглядела забитый подводами пыльный двор.

С визгом и гамом ребятишки бросились за ней, облепив забор.

— Есть! Есть хотим! Есть и спать! — неслось со всех сторон.