Виктор Дан: Хутор Дикий

– После первого курса института я ехала на каникулы к родителям сюда, в райцентр. А он только демобилизовался и тоже ехал домой, на хутор. Мы оказались рядом в автобусе. Он в форме моряка, большой, загорелый, красивый… Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. Он попросил адрес, и через неделю приехал свататься… Это были самые счастливые месяцы в моей жизни, а потом как обухом по голове… Об этом даже говорить неудобно…

– Мне не нужны детали, достаточно в общих чертах…

– Мы были неосторожны и у нас должен был появиться ребенок. Он настоял на моем переводе на заочный факультет. Жили мы на хуторе, он работал на базе, а я еще не успела куда-либо оформиться… Зимой вдруг купил двух коз. Говорит, тебе нужно молоко. Я говорю, что не умею с ними обращаться. Мои родители никогда их не держали. Он сказал, что сам будет ухаживать. Я вскоре привыкла к парному молоку и ничего не подозревала… Однажды он был в хлеву и зачем-то мне понадобился. Дверь в хлев из сеней была заперта и я пошла через сеновал, где на мою беду он забыл закрыть дверь…

– Мне все понятно, не нужно продолжать! Он вас бил?

– Нет. Я заперлась в спальне. Он угрожал убить, если кому скажу. Тогда я убежала через окно к соседке. Потом соседка переправила меня к родителям. Я никому ничего не сказала… Вам говорю первый раз в жизни… От всех волнений ребенок мой родился мертвым… Он его убил… Теперь вот его брат не пережил позора, тоже умер… И моя жизнь не сложилась, что-то во мне надломилось…

Михаил уходил от этой несчастной женщины, все несчастье которой заключалось в непроходимой дремучести в вопросах секса. Очевидно, Гавриленко любил эту женщину и, найди она правильный подход к этой проблеме, они бы ее могли разрешить, по крайней мере, сделали бы попытку…

Психиатру даже под гипнозом ничего не удалось добиться от Гавриленко. Как только врач приближался к сексуальным вопросам, тот самопроизвольно выходил из состояния гипноза. По этой причине Михаил не стал нарушать данное им слово и не сообщил никому свою версию о мотивах преступления.

Однажды вечером, несколько дней спустя после суда над Гавриленко, Михаил упомянул в разговоре с Анастасией, что собирается посетить хутор Дикий.

– Зачем? Заскучал по Марии?!

– Сообщили, что растаскивают дом Гавриленко, нужно разобраться на месте… – Михаил пропустил мимо ушей последние слова Анастасии, приняв их за шутку.

– Ты собираешься опекать всех своих бывших подследственных или тебе нужен повод для поездки на хутор?!

– Как жена работника прокуратуры ты должна знать, что перед законом все равны и собственность Гавриленко мы обязаны защищать так же, как и любого другого человека. Через десять лет он вернется, и будет там жить еще лет тридцать как полноправный гражданин…

– Сколько громких слов для прикрытия мелкой интрижки!

– Что с тобой?! Что тебе влили в уши? Объясни толком!

– Я свои источники информации не выдаю.

– Они тебе лгут.

– А ты святая невинность и ничего не ведаешь?

– Невинностью меня назвать трудно, но грешу только с тобой…

– А мысленно?! Сегодня буду тебя исповедовать! Моли Бога, чтобы я была милосердной…

– За мысленные преступления и казнь должна быть мысленной.

– Глубочайшее заблуждение! Мысленно ты мне все-таки изменил?! Отвечай! Казнь будет реальной…

– У тебя все равно нет детектора лжи.

– Я тебя вижу насквозь и без детектора? Так ты ответишь?!

– Чем больше я встречаю красивых несчастных женщин, тем больше мне хочется тебя любить и сделать счастливой.

– Ты угадал ответ и спас себе и мне жизнь… Поцелуй!