Виктор Дан - Хутор Дикий

“Да. Темперамент дед не растерял”, – отметил Михаил.

Фекла Ивановна села на тот же стул. Сложила руки на коленях и приготовилась отвечать как на школьном уроке.

– Фекла Ивановна, расскажите, когда вы последний раз видели Алевтину Петровну.

– У автолавки видела…

– Вы с ней говорили?

– А как же! Говорила она, что сын приехал и жених Марии, по другому сказать, парень, с которым Мария сошлась. Молодежь сейчас нас не празднует, делают что хотят. Очень Алевтина переживала за нее, хотела сказать, Марию. Надеялась, что Семен поговорит с парнем как отец…

– После этого вы с ней виделись?

– Не, не виделись. Она еще сказала, что ждет на завтра Марию и собирается купить молока для ней. Очень Мария с детства любит козье молоко.

– Где она покупает молоко?

– Где все, у кого скотины нет. У Виктора…

– Виктора Гавриленко?

– Да, у него. У него, считай, коз с полусотни. Торгует молоком, продает козлят и на мясо режет…

– Богатый жених, а у вас дочь одна…

– Так она и слышать о нем не хочет. Запах ей не нравится. И работают вместе… Ухватилась за этого непутевого.

– Кого вы имеете в виду?

– Петра, кого же еще!

– Почему он вам не нравится?

– А что там может нравиться? Жил он у нас, насмотрелись. Худое, щуплое, а лопает как здоровый мужик. Куда все девается?! Чаю не напасешься, заварит сразу пол пачки, выпьет без кипятка и ложится на лавку. Называется – кайхв. По хозяйству работать не хочет. Говорит, у него одна жизнь и должна быть одна работа. Эспедитор, или как. Возит бумажки в кабине рядом с шофером. Какая это работа?! Платят мало. Больше пропивает и проедает… А у меня почки никуда не годятся и дед уже старый… Выгнали мы его. Вот Виктор – другое дело. Мужик степенный, положительный. На работу ходит и с таким хозяйством справляется… Конечно, стирать ему некогда… Жена бы ему очень пригодилась…

– Здесь есть и другие невесты…

– У них всех сейчас, как у нашей Катерины, мозги набекрень. Нос воротят…

– Какие отношения у Петра были с Алевтиной Петровной?

– Не любила она его. Говорила, что срезал ей мак еще зеленым. Садила на пирожки, осталась без ничего. Потом Мария с города привезла, дорогой он там…

– А он?

– Побаивался, а за глаза обзывал, дай Бог вспомнить, … “вунтер-офицерской вдовой”.

– Спасибо за беседу. Теперь очередь за Екатериной.

Екатерина успела переодеться в серую шерстяную юбку и черный свитер под горло. Светлые волосы стянуты в тугой узел на затылке. Лицо без всякой косметики выглядело моложе сорока лет, однако было заметно, что хозяйка за кожей лица следит небрежно. Она смущенно улыбнулась, спрятав свои зеленоватые глаза, и начала почему-то оправдываться:

– Собиралась свиней кормить, вырядилась в старье…

– Давайте сразу перейдем к конкретным вопросам, чтобы поменьше отвлечь вас от работ по хозяйству. Вы выдели Алевтину Петровну в ту субботу, когда она погибла?

– Нет, у меня было дежурство с восьми утра. Сутки работаю, трое – дома. В восемь утра пересменка.

– И с работы вы не отлучались?

– Причем здесь это. Можно подумать, что ее убила я!

– Я не говорю, что вы ее убили. Мне нужно точно знать, где находились все жители хутора в день убийства… Вы не ответили на мой вопрос.

– Была на работе.

– Полные сутки?

– Полные… – ответ прозвучал то ли недовольным, то ли неуверенным тоном.

– Вы работаете с Петром Кореньковым в одной организации. Правильно я говорю, или мои сведения устарели?

– Спросите у Петра, где он был…

– Спрошу обязательно, если застану дома. Насколько мне известно, у вас с ним дружеские отношения, поэтому я счел возможным задать этот вопрос. Надеюсь, вас не обидел…

– Все знают, что мы собирались пожениться. Он жил у нас два месяца, пока мои старики его не выели…

– Почему они против вашего брака с Петром?

– Почему, почему?! Вы же знаете!

– Вы о чем?

– Вы прекрасно знаете, что он сидел в тюрьме…

– Нам это известно. И это единственная причина?

– Про таких говорят всякие небылицы, но я его знаю с детства. Мы учились в одной школе, встречались с ним до армии. Когда он был в армии, переписка почему-то прервалась. Мне иногда кажется, что виноваты родители. Скорее всего, они прятали от меня его письма…

– Значит, они не любили его еще до судимости? – перебил Михаил.

– Все время сватали за меня тут одного. Он давно уехал из хутора, а родители его умерли. Где он, никто не знает. На похороны только приезжал…

– Извините, что вас перебил. Вы считаете, что молва несправедлива?