Виктор Дан - Хутор Дикий

– Сын Елизаветы. Скоро, наверное, будет пятьдесят. Перебрался из города, старый забулдыга. Выгнали с работы за пьянку, так он сидит на шее у старухи матери. Объедает мать-старуху и тащит вокруг, что плохо лежит. Алевтина грозилась его засадить в тюрьму. Он не только у нее собаку отравил. Собаки мешали ему шастать по огородам и погребам…

– Мне Елизавета Федоровна ничего не сказала о сыне!

– Хвалиться нечем.

– Дома его не было.

– Он куда-то подался с утра, наверное в Рябошапки. заработать на выпивку. После смерти Алевтины, здесь меньше стал шастать.

– Хочу уточнить. Вы видели и помните, когда покидали хутор гости Алевтины, ее сын и приятель Марии?

– Сначала ушел Эдик, он нес тяжелую сумку. Еще подумала, такая сейчас жизнь и такая наша доля, что мы на старости лет еще должны кормить молодых, а не они нас…

– Время вы запомнили?

– Некогда мне поминутно смотреть на часы, может, было двенадцать, может, час… Да, лавка только уехала, значит, скорее двенадцать…

– А Семен?

– Вскоре и Семен прошел. Лицо такое злое… Дороги под собой не чуял.

– Последний вопрос. Когда вы видели Алевтину Петровну в ту субботу?

– С утра, около автолавки…

– Вы с ней говорили?

– Убей Бог, не помню!

“Характеры, взаимоотношения жителей хутора – все это, безусловно, интересно, так как помогает выяснить мотивы преступления. Однако до сих пор не реконструирован последний день Алевтины…” – размышлял Михаил, направляясь к дому дачника.

Заведомо зная, что собаки здесь нет, Михаил вошел во двор. Калитку открывать не пришлось – она висела на одной петле. Другая была вырвана, что называется, “с мясом”. Дверь в погреб в конце двора была открыта. Из погреба слышалось позвякивание ведра.

– Хозяин здесь? – громко позвал Михаил. Звяканье прекратилось и в двери показалось серое плоское лицо дачника. Его глаза щурились, привыкая к свету.

– Николай Ефимович? – уточнил Михаил только для того, чтобы дать тому освоиться.

– Да, это я. Чем обязан, как говорится…?

– Следователь прокуратуры Гречка. Расследую обстоятельства смерти Алевтины Корецкой.

– Да. Печальный случай…

– Говорят, вы здесь были в тот день, когда она погибла.

– Да. Приехал кое-что сделать, но снегопад помешал. Набрал картошки, яблок и рано ушел.

– Рано, это когда? Можете точно вспомнить время?

– Это не трудно. Я всегда ориентируюсь на расписание автобуса. В тот день я надеялся успеть на 14.30, но не успел. Значит, вышел из дому около двух часов. Очевидно, шел из-за погоды медленнее обычного… Может, зайдем в дом, если у вас много вопросов? Боюсь замерзнуть, – он направился в дом. Михаил последовал за ним.

– Простуда, знаете ли, профессиональная болезнь дачника, – продолжил Вовк. – Приезжаешь на два дня в неделю. Работать нужно в любом случае.

Они вошли во вторую из двух комнат дома. Здесь стоял видавший виды диван, журнальный столик с черно-белым телевизором, ламповый приемник на ящике в другом углу и платяной шкаф, явно ровесник дивану. Первая комната была занята картофелем, рассыпанным прямо на полу. Вовк сел на диван и пригласил Михаила сесть рядом. Но Михаил предпочел табурет, который предусмотрительно захватил в первой комнате. Он хотел сидеть напротив собеседника.

Усаживаясь, он как обычно при беседе незаметно включил диктофон, спрятанный в кожаной папке. Папку он держал на коленях.

– Вы были знакомы с Алевтиной Петровной?

– Как же! Она сама с нами познакомилась на второй или третий приезд. Помню, что был с женой… Подошла, назвала себя. Долго расспрашивала, кто мы и чем занимаемся в городе. Пришлось назвать не только завод, но также цех и должность. Потом вдруг сказала строгим голосом, чтобы на огороде было чисто от сорняков, так как ветер разносит семена по хутору. Я ей говорю, что вокруг луга, мой огород капля в океане. А в океане, кстати, ветер заносит сорняки даже на далекие острова. Но она гордо удалилась. Своеобразная женщина…

– Что вы знаете о ее отношениях с другими жителями хутора?

– Я стараюсь быть от этого подальше. Мне хватает моих взаимоотношений с жителями хутора.

– Что вы имеете в виду?

– То, что дом, сад, огород большую часть времени без хозяина. В свое время я искал именно такой “медвежий угол”. Думал, раз здесь нет случайных людей, далеко от дорог, то усадьба будет в безопасности. Ничего подобного. У них машины, мотоциклы, наконец, трактора! Видели, дом разобрали до фундамента? (Михаил кивнул). А у него есть хозяин. Где-то служит. Приезжал на похороны. Положим, кому-то понадобилось оконное стекло. Зачем ехать в райцентр?! Проще “раскулачить” дачника… Быстро и бесплатно. Появился здесь один из города. Сынок бабки Елизаветы. Теперь ничего ценного в доме держать не могу. Украл дрель, насос, даже ножовку. Лазит и по погребам… Сначала замки взламывал ломом. Я его предупредил. Теперь, похоже, работает отмычками, повысил, так сказать, квалификацию. Видели мою калитку. Думаю, его работа. Понадобилась, видать, петля… Только недавно починил забор. Зимой Гонтарь по пьянке выбил трактором секцию. Без забора нельзя, иначе козы Гавриленко ничего от огорода не оставят. Еще один местный феномен. Живет один и держит более пятидесяти коз…