Елена Арсеньева - Твой враг во тьме

«Как он все понимает? – восхитилась Любочка. – Может, и мне тоже компьютеру выучиться? Мы хоть и деревенские, да, чай, не глупее этих абхазов!»

– Все, – сказал наконец Асан с облегчением. – Закопировал! Теперь вся эта информация у меня есть. Может, ничего особенного, но тогда зачем бы доктору диск в тайнике прятать? Ладно, Хозяин приедет – разберется.

Он включил ноутбук. Сели за стол, однако Асан ел нехотя и все больше молчал.

Что же он там такое вычитал, что осталось Любочке непонятным? Ее так и распирало – до того хотелось спросить. Она сдерживалась изо всех сил: знала, как не любит Асан болтать попусту про Хозяина, которому служил, будто верный пес, за которого любому глотку готов был перервать, а при надобности – и голову свою сложить. Конечно, платил Хозяин по-царски, но тут еще что-то было, не только деньги…

Наконец она не выдержала – спросила осторожненько:

– Асан, Асанчик! Я что-то не поняла… Никак Хозяин жениться надумал?

Тот дико блеснул оком:

– С чего ты взяла?

– Ну как же? – всплеснула руками Любочка. – Там же русским языком было написано: «Успокоить невесту». Хозяин приезжает завтра, надо его невесте сказать, чтоб не волновалась.

Асан резко отодвинул тарелку:

– У Хозяина нет никакой невесты. Я бы знал. Ну ладно, пошли лучше спать.

«Лучше», однако, не получилось. Любочка ластилась и так, и этак, но Асан, хоть и делал исправно свое постельное дело (его горячая восточная кровь не могла не вскипеть рядом с беленьким, пышненьким Любочкиным телом), мыслями был далеко от нее. Полюбились торопливо, скучно, будто муж с женой, которые не знают, как избыть срок надоевшего супружества. Любочка вскоре уснула, а Асан лежал на спине, курил, и огонечек сигареты тлел в темноте. Любочка спала тревожно, сколько раз за ночь вскидывалась, и такое было впечатление, что огонечек так и не гас. К утру в комнате было – хоть топор вешай.

Любочка проснулась с больной головой, но Асан не дал ни минуточки лишней покемарить.

– Вставай, – сказал, опять присасываясь к сигарете. – Прямо сейчас беги в усадьбу – и немедленно в докторов кабинет, положи сидиром туда, где он лежал. Первым делом, поняла?

Любочка жалостливо поглядела на него. Он что, испугался доктора? Но почему? Ведь всегда говорил, доктор ни с чего слишком много власти забрал. И теперь испугался его?

Спорить, однако, Любочка не стала. Отчего-то ей сделалось ужасно не по себе. Кое-как прибравшись, побежала со двора.

Батенька выглянул с сеновала – хмурый, невыспавшийся:

– Твой черножопый там, что ли?

– Ну, – буркнула Любочка, неприязненно зыркнув на родителя.

– Не нукай, не запрягла! – неожиданно взъярился тот. – Уж пускай он лучше на тебе женится, чем просто так кувыркаться! Доиграешься, что ворота дегтем вымажут, тогда что делать будешь? Пойдешь в Завитую топиться?

Любочка уперла руки в боки и захохотала. Чтоб кто-то даже не ворота мазал – улыбнулся бы ей криво… Кто посмеет задираться с Асаном? Небось таких дураков, как Грачев, в Лесной не водится, чтоб на Кавказ лезть! Это ж самоубийство!

Хохоча, она пошла со двора, пытаясь скрыть от самой себя, что на душе кошки скребут. Асан никогда не заводил речи про женитьбу. Может, где-нибудь в горах, в ауле, у него жена и семеро деток по лавкам сидят? И если, к примеру сказать, Асан вдруг уедет, то Любочке тоскливо придется… Никто к ней не присватается, разве только за деньги. Но и то сказать: на Лесной свет клином не сошелся. И вообще, почему должен уезжать Асан? Это она не выспалась, вот и лезет в голову всякая дурь, да еще и батенька своим языком дорогу перемел…

Вот и усадьба. Любочка постояла перед воротами, дожидаясь, пока камера ее опознает и калитка откроется. Потом пошла в главное здание, зыркая по сторонам. Было тихо, едва семь часов, и Олеська, поганка, и доктор, конечно, еще спали. Любочка всегда приходила на работу вот так рано, всегда заставала такое же безлюдье, но сегодня оно показалось каким-то зловещим.

Переоделась в своей каморке под лестницей главного здания, взяла ведро, пылесос. Потом, спохватившись, как вчера маялась на стуле, не доставая до полок, схватила стремянку и поволокла на второй этаж, стараясь ступать потише и, главное, не грохать этой железной дурой. Слава богу, по пути никто не встретился.

Любочка из осторожности сначала стукнула в дверь кабинета и только потом встала перед «глазком».

– Да скорей открывайся, скорей! – пробормотала нетерпеливо.

В кабинете было тихо, пусто. Наверное, доктор со вчерашнего дня сюда не заглядывал. И, уж конечно, не лазил под потолок.