Елена Арсеньева - Твой враг во тьме

Любочка воздвигла стремянку, вскарабкалась на самый верх, достала из кармана диск и вложила в «книгу» точно так же, как он там лежал вчера: картинкой вниз. И уже поставила одну ногу ступенькой ниже, с облегчением начав спускаться, как вдруг услышала характерный щелчок, означающий, что дверь открывается.

Любочку обдало жаром, и она вцепилась в стремянку, чтобы не свалиться на голову вошедшему… доктору, конечно. Принесла нелегкая!

– О ранняя пташка! – воскликнул тот приветливо, как бы ничуть не удивившись. А чему удивляться, правда что? Господа спят, уборщица убирается… – Высоко же ты взлетела!

– Доброе утро, Петр Петрович, – с трудом выдавила Любочка. – Извините, думала, вы еще спите…

– А я и сплю, – со смешком отозвался доктор, глядя вверх. – Сплю и вижу чудный сон про Любочкины хорошенькие ножки, которые мне повезло зреть во всей красе.

Он приблизился вплотную к стремянке и своими длинными пальцами принялся оглаживать Любочкины щиколотки.

Она зажмурилась. Доктор стоял так, что мог видеть снизу под халатиком ее всю, от тапочек до голубых прозрачных трусиков, а может, и выше – до самого лифчика. В другое время Любочка не постеснялась бы – за такие вольности огрела бы ногой по коротко остриженной седоватой голове, да еще пригрозила бы, что пожалуется Асану, но сегодня терпела, стиснув зубы и крепко зажмурясь.

– Да у тебя просто потрясающие ножки! – проворковал доктор. – Меньше моей ладони. Тридцать пятый размер, да? А то и тридцать четвертый? Сейчас у женщин таких лапок уже не осталось, сейчас у всех лапищи, как у гренадеров, а у тебя – как у той Золушки… Тебе бы башмачки хрустальные носить. У тебя есть хрустальные башмачки? И что ты там делаешь наверху, Золушка? – промурлыкал он, не меняя тональности, так что Любочка не сразу поняла вопрос.

– Как что? – отозвалась дрожащим голоском. – Пыль вытираю.

– Чем? – сладко пропел доктор. – Неужели подолом? А ну, покажи как!

О-о… Только сейчас Любочка вспомнила, что ведро со щетками и тряпками так и осталось в каморке под лестницей. Очень уж несподручно тащить стремянку, когда руки еще чем-то заняты. Вот же черт глазастый, а? Сразу заметил!

– Ой, – хихикнула натужно, как бы спохватившись, – а ведь метелочку я забыла! Вот же глупая дура: на лестницу залезла, а работу работать нечем! Сейчас сбегаю, принесу ведерко. Вы уж извините, Петр Петрович…

Она пошевелила ножкой, намереваясь высвободиться и сойти, но доктор держал крепко.

– Погоди-ка, Золушка, – сказал тем же сладким голоском. – Раз уж ты там, наверху, достань одну книжечку, чтобы мне самому не лезть, а то я высоты боюсь. – Он смущенно хихикнул.

– Какую книжечку? – враз осипшим голосом спросила Любочка, бегая взглядом по полкам, но среди десятков корешков видя только один: зеленый, с золотыми буквами «Anаtomic»… и что-то там еще.

– Вон ту, большую, зелененькую такую, – подсказал доктор. – Прямо напротив твоего лица. «Анатомическая энциклопедия» – да вот же, вот!

Любочка с трудом подняла чужую руку, потянула из ряда книгу.

«Господи… Господи… Нет, он не видел, как я ее брала, он вошел потом! Господи, только бы не упасть!»

Рука у Любочки дрожала, но все-таки она смогла вытащить книгу и протянуть ее вниз, доктору.

– Оп-ля!

Он взял том, открыл. Присвистнул удивленно:

– За-бав-но… Дело в том, Любочка, что это не совсем книга, а как бы тайничок. Но вот чудеса: когда я вчера вечером сюда заглянул, тут было пусто. А сейчас лежит сидиромчик… чик-чик… Интересно, как он сюда попал?

Задумчиво бормоча, доктор сделал было шаг от стремянки, но воскликнул:

– Ах да!

Поглядел на Любочку, которая стояла ни жива ни мертва.

– Слушай, моя прелесть, тебе не надоело там торчать, на верхотуре? Того и гляди головка закружится – упадешь. Давай я тебе помогу спуститься.

И с силой рванул стремянку.

Мелькнувшая было надежда, что Асан пройдет сначала к кровати, оставив дверь приоткрытой, и Лёля успеет выскользнуть, тут же растаяла, как снег под солнцем.

– Куда собралась? – угрюмо спросил Асан. – На прогулку, что ли?

Он коснулся стены ладонью – вспыхнул свет. Лёля закрыла лицо руками и поглядывала сквозь растопыренные пальцы. Единственное, что сейчас удерживало от дурного, панического вопля, был последний проблеск логики: ну не стал бы Асан тратить силы, время, убивать других людей, чтобы сейчас вдруг прийти – и прикончить ее! А зачем тогда пришел? Может быть, чтобы…