Сергей Пономаренко - Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

– Да, это бывает, – согласилась она. – Потому что я плачу.

И только тут он заметил, как из уголков ее полузакрытых глаз вытекают небольшие прозрачные слезинки и скатываются по щекам.

– А почему ты плачешь? – тихо спросил Глеб, осторожно целуя глазик, из которого только что скатилась слеза.

– Потому что мне так хорошо, как еще никогда не было, – так же тихо ответила она.

Глеб крепко прижал к себе девушку, словно хотел слиться с ней в одно невиданное существо, у которого два сердца, бьющихся в такт. Он мог стоять так вечно, в груди у него будто что-то разрывалось; хотелось одновременно кричать и смеяться, а больше всего – сделать что-то хорошее для стоя´щего рядом человека.

– Хочешь, я повешу на небе луну? – спросил он.

– Лгунишка, она сама вскоре взойдет! – со смехом сказала она.

– Неправда. Ее не будет на звездном небосклоне, если я ее туда не повешу, – заявил он. – Поверь мне.

– Я тебе верю. Пожалуйста, сделай это поскорее, это ее время, – попросила она.

Начинало смеркаться, и, как он и пообещал, высоко в небе повисла серебряная луна. Они поспешили к автомобилю, держась за руки, словно дети.

Но всегда послушный автомобиль вдруг не захотел заводиться, а сумерки быстро сгущались. Глеб достал переноску, чтобы осмотреть внутренности автомобиля; двигатель чихал, кашлял, но упрямо не заводился. Свечи, аккумулятор – все было в порядке, и бензин тоже никуда не исчез. Юлька вдруг вспомнила ту ночь, когда была здесь с братом, который казался тогда чужим, и его другом, вспомнила, как они встретили уродца, напугавшего их. Она обошла вокруг автомобиля, пока Глеб копошился под капотом.

– Есть! – произнесла она торжествующе, подняв в руке грязную тряпку, которую извлекла из выхлопной трубы.

Автомобиль сразу завелся.

– Здесь, кроме нас, кто-то был, это чьи-то дурацкие шутки! – сказала она, как ни странно не чувствуя страха.

– Давай, садись, и поехали, – скомандовал он встревоженно. Очарование вечера было испорчено чьей-то идиотской выходкой. – Надеюсь, что это и в самом деле только шутка, – тихо пробормотал Глеб, так, чтобы девушка не услышала.

По травяному ковру он вел машину осторожно, в тоскливом предчувствии каких-то неприятностей.

Они выехали на бетонку и повернули к шлагбауму, но не проехали и ста метров, как дорогу им перегородили несколько лежащих стволов деревьев. За ними виднелись фигуры в темных балахонах. Неожиданно темнота отступила из-за света зажженных факелов, которые кольцом окружили автомобиль. Юльке стало очень страшно, ее начала бить мелкая дрожь.

– Дурацкая иллюминация, – сквозь зубы буркнул Глеб.

– Что им нужно? – дрожащим голосом спросила Юлька.

– Я думаю, у нас еще будет возможность это узнать, – хмуро ответил Глеб. – А пока они хотят, чтобы мы повернули направо. Смотри, вон ряженое чудо факелом указывает направление.

– Что ты думаешь делать? – Юлька стала сильнее дрожать, она еле сдерживалась, чтобы не зацокать зубами.

– Думаю, надо подчиниться. Иных вариантов пока не вижу, – и он свернул на едва заметную тропинку, уходящую в лесную чащу.

– Ты думаешь, мы правильно делаем? – спросила Юлька, но Глеб только молча пожал плечами, словно отвечая: «Кто его знает».

Сквозь боковые окна в густой темноте ничего не было видно, и, к своему удивлению, Юлька успокоилась. Возможно, оттого, что рядом с ней сидел человек, которому она полностью доверяла, несмотря на то, что не так давно его узнала. Вскоре свет фар вырвал из темноты бревно, перегораживающее дорогу, за которым виднелась большая лесная поляна.

Темная фигура с факелом жестом предложила им выйти из автомобиля.

– Делать нечего, – сказала Юлька, тем самым разрешив сомнения Глеба.

Они вышли из автомобиля и двинулись к центру поляны, где развлекались гимнастическими упражнениями с десяток фигур в длинных балахонах. Когда Глеб с Юлькой подошли к ним, раздался звон колокола и вокруг них образовалось кольцо. Затем кольцо разорвалось и они увидели деревянное кресло, на котором восседала девушка с ярко-алыми губами и ниспадающими на плечи черными как смоль волосами. На ней был такой же балахон, что и на окружающих ее юношах и девушках. При виде ее Глеб даже присвистнул от удивления.

– Неприлично вслух выражать восхищение посторонней женщиной, – упрекнула его Юлька.

– Ну, эта женщина не совсем мне посторонняя, – пробормотал Глеб.

– Чтоб я так жила, если это не моя однокурсница Галя! – вдруг вырвалось у Юльки, а Глеб вздрогнул, но не успел ничего сказать, так как одна из фигур вдруг приблизилась к ним, схватила Юльку за руку и обратилась к сидящей в кресле черноволосой девушке. Юлька безуспешно попыталась вырвать руку – хватка была очень крепкой.