Мария Метлицкая: Я буду любить тебя вечно (сборник)

© Метлицкая М., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Лето семьдесят второго выдалось чудовищно жарким. Даже не просто жарким, а удушающим, в Подмосковье горели торфяники. Москва задыхалась, больницы не справлялись с потоком несчастных сердечников, которым зачастую просто не успевали оказывать помощь – прямо из приемного покоя они попадали в больничный морг.

Но Милочка от жары не страдала: в ее, точнее их с мужем, квартире мерно гудел кондиционер – редкая, почти неизвестная по тогдашним временам вещь. Муж, привыкший, казалось бы, к жизни в жаркой стране, переносил московскую жару на удивление плохо, поэтому и привезли из далекого Баку это громоздкое, но необходимое приспособление.

Да и плотные шторы на окнах были нелишними.

Обычно Милочка просыпалась к полудню. Долго лежала с закрытыми глазами, словно не хотела смотреть на происходящее вокруг. Впрочем, ничего и не происходило – в квартире было оглушительно тихо. Муж давно был на службе, а домработница Зина ходила по дому босиком – не дай бог потревожить хозяйку! Деревенская Зина была непроста – горничные, водители, слесаря и прочий персонал, обслуживающий дипломатов, был «при погонах». А по-другому и быть не могло.

Милочка припомнила, какой сегодня день: четверг! Значит, вредоносной Зинки сегодня не будет. Да и слава богу. Кофе она себе сварит, справится. А вечером они с мужем идут на прием, там и поужинают. Впрочем, проблемы питания ее не волновали – сама, как говорится, не едок, а муж почти все вечера по ресторанам. Он так привык еще с холостяцких времен. А в холостяках ее драгоценный супруг ходил много лет. Да не просто в холостяках – женихом он был завидным!

Подумав о нем, о своем благоверном, Милочка громко вздохнула. Вот перевернуться бы на другой бок, закрыть покрепче глаза и… Вставать не хотелось. Потому что знала – сегодня (и завтра, и послезавтра) все будет абсолютно одинаково – утро, день, вечер, ночь. До оскомины на зубах, до тошноты. Ничего нового не случится – сценарий ее жизни был расписан и утвержден – мужем, судьбой и привычками. Значит, нового ждать не приходилось. А старое было неинтересным.

И все-таки Милочка встала – начинала болеть голова, а это означало, что срочно необходимо выпить кофе – крепкого, сладкого, со знакомой и любимой горчинкой. К хорошему кофе ее приучил муж – сам большой знаток и любитель. Восточный человек, это понятно. Кофе ему доставляли с родины – тот, что продавался в магазинах столицы (если, кстати, еще и продавался!), он не признавал.

В квартире было прохладно и даже холодновато. Жужжал кондиционер. Милочка поежилась, накинула теплый халат, поставила варить кофе и подошла к окну. Распахнув шторы, открыла окно. В ту же минуту в квартиру ворвался шум, запах и жар улицы. Окно она тут же захлопнула – как надоела эта жара! Ей захотелось зимы – морозной, белоснежной, свежей и ароматной от запаха хвои.

Кофе она выпила с удовольствием. А вот есть не стала, открыв высоченный «Розенлев», глянула туда и тут же захлопнула. Ничего не хотелось – ни копченой колбасы, ни черной икры, ни французского сыра.

Выпив кофе, пошла в ванную и долго разглядывала себя в огромное зеркало, висящее над голубой раковиной. Потом открыла баночку с кремом – французским, дорогущим. С удовольствием вдохнула его запах – земляника и мандарин.

Потом не спеша переместилась в гостиную и прилегла на диван, рядом с которым, на мраморном столике, стоял телефон. Пару минут Милочка смотрела на него, а потом набрала номер. На том конце провода раздался хрипловатый и вялый голос.

– Это я, – проговорила Милочка. – Ну как дела?

В общем, начинался день. Ее день – обычный и похожий на все остальные.

Устроившись поудобнее, она принялась слушать подругу. Хотя какую подругу? Подруг у нее не было. Так, приятельницы.

Не то чтобы это было ей интересно. Просто… Это тоже было привычкой. Надо же было как-то начать наконец этот день. Иначе… Иначе можно было рехнуться.

Свое детство и отрочество Милочка вспоминать не любила – да и что там была за радость! Все было тускло, уныло, тоскливо. Так, что возненавидела она ту жизнь навсегда.

Комнатка в бараке в Орехове-Зуеве. Комбинат, где работала мать. Вся жизнь поселка крутилась вокруг комбината – камволки, как называли его местные. Шелкопрядное производство братьев Морозовых после революции переродилось в камвольный комбинат. Рабочих селили в бараки, оставшиеся еще с тех дальних времен. Удобств не было – туалет на улице, вода из колонки, а готовили на газовых плитках, стоящих в коммунальных кухнях, периодически меняя баллоны.