Сергей Валяев - Миллионер

— Кем?! — и неосторожно дергаюсь. — А-а-а! Больно же!..

— Чего? — удивляется мой друг. — Чем там занимаешься, пельмень?

— Споткнулся.

— Травишь, спотыкач, — хохочет собеседник. — Небось, свою душу заложил в чужую пасть?

— Ближе к делу, Вася, — требую я.

— А ты… дальше от тела.

— Иди к дьяволу! — ору я. — Кто такой трейдер или я за себя не отвечаю!

Посмеиваясь, товарищ коротко излагает суть: тот, кто торгует на валютном рынке — торгует своими деньгами. Услышав такое объяснение, я нервничаю: у меня нет грошей, последние потратил на вафельный тортик.

— Любовь к бабам и сладкому погубят тебя, Слава, — говорит полукриминальный друг. — Через час жду у барахолки ЦСКА. Постарайся быть один.

— Ты о чем? — делаю вид, что не понимаю.

— Без любительницы вафель, — отвечает. — А то тебя знаю: всегда путаешь дело с телом.

Я нечленораздельно мычу: садистка миндального минета добивается того, что мое тело и моя душа уносятся к звездным россыпям, о которых так мечтал в пыльной обывательской Калуге великий Циолковский.

Правда, после несколько мгновений прекрасный полет прерывается, и астролетчик вынужден вернуться на грешную землю, где его ждут текущие проблемы.

Впрочем, проблема одна — деньги. Вернее, их отсутствие. От мировых войн, революций, экономических депрессией до семейных скандалов — во главе угла все они, проклятые.

Человечество только и занято тем, чтобы добыть для счастья, как можно больше нарезанной бумаги. Правда, одному индивидууму не хватает рублика на бутылку с бесланской водочкой, а другому миллиона для скупки всей алюминиевой, скажем, промышленности. Но это уже мелкие детали нашего шишковатого быта.

Я принимаю душ и рассуждаю о том, сколько конкретно тугриков мне нужно для гармоничного развития своей нестандартной личности.

Думаю, вечнозеленый «лимончик» меня бы устроил. Оторвал бы на распродаже бронированный лимузин и катал бы плюшевых шлюшек по столице. Туда — обратно: тебе и мне приятно.

Эх-ма, мечты идиота! Жизнь тебя, Слава, не учит: за все надо платить. И плата эта — куски твоей клочковатой души.

— Я хочу с тобой, — капризничает губастенькая толстушечка.

— Там стреляют, — отмахиваюсь. — Поехали, если не хочешь больше жить и любить.

— Я тащусь, — не верит, но вспоминает, что её надо ехать на дачу в Тырново, где надо травить дустом гадов на огороде.

Чмокнув доверчивую дурочку, покидаю её общество и тороплюсь в подземку, удобную для перемещения по жаркому городу. Скрежет и вой электропоезда напоминает мне наши детские игры. Однажды я вырвал Васю, сломавшего ногу при неудачном падении, из-под стального боя скорого. И мы, лежащие на гравии замусоренной насыпи, нервозно посмеялись, когда поняли, что наши тела могло размолотить до кровавых до шариков. Не тогда ли укрепилось наше братство?

Барахолка у комплекса ЦСКА встречала всякого страждущего спортивными призывами укреплять силу, ловкость и мастерство. Тысяча и тысяча «спортсменов» сдавали нормы ГТО, носясь меж торговыми рядами. Над толпой провисал дугой гул всеобщего жора. Новые времена — новые песни.

Своего товарища обнаружил на стоянке у новенького БМВ цвета серебристого истребителя СУ-29. По самодовольному виду Васи Сухого я понял, что именно он приобрел чудо немецкого автомобилестроения. Чтобы испортить праздник другу, я напомнил ему о себе воплем, что тоже хочу такую.

— А это видел, — скрутил кукиш перед моим носом.

— Неконструктивный жест, брат, — заметил я.

— Говори нормально, трепло, — буркнул Сухой, осматривая машину. Работать надо и будет булка с маслом.

— Так я готов, — шаркнул ногой, — к труду.

Мой товарищ скептически покосился на меня, мол, знаю твой, сукин сын, энтузиазм, исчезающий при первой же нескладности, да делать нечего: дал слово — держи.

По его утверждению, меня ждут великие дела и большие деньги, при одном условие: закрыть рот, отщелкать глаза до щек и открыть уши, то есть молчать, смотреть и слушать. И тогда автомобильчик у меня в кармане. Будет — быть может.

— Не люблю я эти гробы на колесах, — плюхнулся на переднее сидение.

— А что любишь?

— Дзюдо, — кивнул на плакат, где два борца находились друг перед дружкой в кимоно и в уважительной позе ресторанных халдеев.

— «Не бойся перемен, к тебе прийдет победа», — напел мой приятель. Сейчас все пошли в дзюдо, — ключ в замке зажигания выразительно хрустнул. И ты тоже научись делать подсечку, и будешь в порядке.