Сергей Валяев - Миллионер

Миражи счастливого детства. Конечно, я не прав, считая, что именно тогда болезнь, спровоцированная падением, решительно разрушила мозг моего друга.

Позже узнал, что на эту болезнь не действуют ни климат, ни уровень жизни, ни формы государственного правления. Считается, что четверо из каждых десяти тысяч — аутисты. Нетрудно вычислить, что сегодня в мире их около двух с половиной миллиона.

Об этой болезни раньше говорили мало — что можно сказать оригинального о психической хвори? Потом за дело взялись киношники. Фильмом «Человек дождя» они настолько популяризовали эту болезнь, что только ленивый не знает о ней. Впрочем, сами аутисты о своей популярности не догадываются: их отношения с миром складываются трудно. Или вообще не складываются.

Известно, что с ума сходят поодиночке, как и умирают. Это положение как нельзя точно подходит к аутизму. И хотя аутисты ни в коем случае не сумасшедшие, ведут они часто очень похоже… Одни медлительны и спокойны. Другие — агрессивны. Одни все время разговаривают. Другие — молчат. И не потому, что не умеют говорить — не хотят. Не хотят говорить. Не хотят смотреть в глаза. Не знают чувства страха — никакого. Собаки, машины, огонь, вода, высота — никаких отрицательных чувств. Ужас у них вызывает только общение с людьми. Некоторым аутистам визуальный контакт причиняет физическую боль. Другие болезненно реагируют на звук. Например, поход в туалет — проблема. Шум воды приводит аутиста в состояние паники: он корчится, словно от боли, плачет. А пожалеть нельзя: телесного контакта аутисты боятся не меньше.

Аутизм условно делится на четыре группы. Первая — самая тяжелая. Дверь в мир, в котором живут несчастные, крепко закрыта, да ещё приперта с внутренней стороны чем-то невыносимо тяжелым. Открыть её невозможно.

Вторая группа — аутисты, у которых наблюдаются проблески сознания. Их можно хоть чем-то заинтересовать, хоть на минутку выманить за дверь собственного мира. Например, конструктором «Лего», кубиками, доской Сигена (доска с углублениями, в которые нужно вставлять резиновые цифры).

Аутисты 3-4-ых групп интересны потому, что именно они, как правило, проявляют способности, которые потом эксплуатируют в Голливуде. Рэймонд Бэббит («Человек дождя») помнил, кто в каком году выиграл матч на первенство НБА, знал наизусть телефонный справочник и мог в уме вычислять квадратный корень любого четырехзначного числа. Маленький Саймон («Восход Меркурия») с первого раза расколол код секретной системы ФБР. И это не преувеличение. Судя по статистике, 10 % аутистов обладают выдающимися способностями, в то время как среди обычных людей этот показатель меньше 1 %. Никакого ясного объяснение этот феномен не имеет. Никто не знает, почему одни аутисты запросто решают сложнейшие математические задачи, в мельчайших подробностях копируют Рембрандта и могут сразу по памяти воспроизвести фугу Баха, а другие (около 50 %) по развитию ничем не отличаются от олигофренов.

Общее что объединяет аутистов — они терпеть не могут беспорядка и обожают все приводить в состояние стабильной системы. Собирая пазл, они составляют не картинку на стену, а создают замкнутую систему. Именно страсть к упорядочиванию сближает аутистов с компьютером, который не заглядывает в глаза, не трогает за руку, не пристает с глупыми вопросами. Он такой же, как они.

Те аутисты, кто способен к самоанализу, не скрывают, что большую часть времени думают на каком-то особенном компьютерном языке, описать который они, впрочем, не в состоянии. Способности к программированию у аутистов бесспорные: им ничего не стоит выучить за два дня новый компьютерный язык, просто изучая исходные коды приложений. Задача для обычного человека практически неразрешимая. Именно поэтому аутистов стали широко использовать в компьютерных фирмах. К примеру, у Билла Гейтса, по разным данным, до 20 % персонала — аутисты.

Говорят, аутистом был Альберт Эйнштейн.

Конечно, обо всем этом я узнал только тогда, когда возникла необходимость получше разобраться в болезни друга детства. Но все это было потом. А пока мы сидели с Васей Сухим на сухом родном бережку и мимоходом вспомнили о Шепотиннике.

— А где он сейчас мутит? — спросили меня. — В психушке?

— Дома, — ответил я.

— Представляю, — покачал головой мой товарищ, — какие шоу пристраивает сестре.

— Нет, он тихий, — посчитал нужным возразить. — Его в больничке хорошо закололи. Ходит, как тень.