Морье Дю - Французов ручей

Проснувшись на следующее утро, она первым делом подбежала к окну. Небо было пронзительно ясным и чистым, как всегда при восточном ветре. Солнечный луч скользнул по ее лицу, и она подумала о корабле. Ей представилось, как он стоит в тихой, спокойной заводи, со всех сторон защищенной деревьями, отделенной широкой равниной от главного русла, по которому начавшийся прилив гонит беспокойную мелкую рябь, и от пенной полосы прибоя, где высокие валы, вскипая, обрушиваются на берег и рассыпаются мириадами брызг.

Она вспомнила о предстоящем ужине и улыбнулась -- взволнованно и виновато, как заговорщица. Весь сегодняшний день представлялся ей прелюдией, предвкушением того, что должно произойти вечером. Размышляя об этом, она отправилась в сад, чтобы нарезать свежих цветов, хотя те, что стояли в комнате, еще не успели увянуть.

Она любила срезать цветы, это мирное занятие отвлекало и успокаивало ее. И сейчас, перебирая длинные стебли, гладя нежные лепестки, укладывая цветы в корзину и расставляя их затем в вазы, приготовленные Уильямом, она чувствовала, как напряжение ее постепенно спадает, а тревога рассеивается. У Уильяма тоже был заговорщицкий вид. Начищая серебро в столовой, он поднял голову и многозначительно посмотрел на нее -- ему было приятно, что она знает, для кого он так старается.

--Достань все серебро, Уильям, и зажги все свечи, -- сказала она. -- Я хочу, чтобы гость по достоинству оценил Нэврон. И не забудь поставить на стол сервиз с розами, который приберегают для самых торжественных случаев.

Ее вдруг охватило безудержное веселье. Она сама принесла сервиз, перемыла тарелки, покрывшиеся толстым слоем пыли, и украсила стол букетом только что срезанных полураспустившихся роз. Потом они спустились в подвал, и Уильям, осмотрев затянутые паутиной бутылки, совершенно неожиданно обнаружил любимое вино своего хозяина. Они обменивались таинственными улыбками, перешептывались, словно два заговорщика, и это доставляло ей удивительную, преступную радость, какую, наверное, испытывает ребенок, напроказивший тайком от родителей и тихонько посмеивающийся в уголке.

--Что ты приготовишь на ужин? -- спросила она, но он только покачал головой, не желая раньше времени разглашать свою тайну.

--Не волнуйтесь, миледи, все будет в порядке.

И она снова пошла в сад, чувствуя, что сердце ее переполняется от счастья. А потом был полдень, жаркий, ветреный и мглистый, и нескончаемо долгие послеобеденные часы, и чай с детьми под шелковицей... Потом незаметно подкрались сумерки, детей отправили спать, ветер стих, солнце село, окрасив небо яркими красками, показались первые звезды.

Дом замер; слуги, убедившись, что усталая хозяйка отказалась от ужина и отправилась спать, сочли ее поведение достойным всяческих похвал и разбрелись по своим комнатам. Уильям, должно быть, тоже ушел к себе готовить ужин. Дона больше не расспрашивала его -- ей было уже не до этого.

Она поднялась в спальню, открыла платяной шкаф и задумалась, не зная, на чем остановиться. Наконец, после долгих колебаний, выбрала кремовое платье, которое надевала несколько раз и которое ей определенно шло, вдела в уши рубиновые серьги, доставшиеся ей в наследство от матери Гарри, и украсила шею ожерельем из рубинов.

. Но все же продолжала тщательно накручивать локоны на палец и аккуратно укладывать их по бокам. Неожиданно часы на конюшне пробили десять, она испуганно отложила расческу и побежала вниз. Спустившись по лестнице в столовую, она увидела, что Уильям в точности исполнил ее указания: свечи были зажжены, а на длинном столе сверкало начищенное серебро. Сам он стоял здесь же, у буфета, завершая последние приготовления. Она подошла поближе, чтобы узнать, чем он их порадует, и не смогла удержаться от улыбки.

--Так вот почему ты ходил сегодня в Хелфорд и вернулся с корзинкой, -сказала она.

На буфете красовался разделанный краб, приготовленный по-французски, блюдо молодой картошки в мундире, свежий зеленый салат, сдобренный чесноком, и мелкая ярко-красная редиска. У Уильяма хватило времени даже на десерт -Дона увидела тонкие вафельные трубочки с кремом и целую миску свежей земляники.

--Уильям, ты поистине превзошел самого себя! -- воскликнула она.

На что он позволил себе улыбнуться и с поклоном ответить:

--Очень рад, что вам понравилось, миледи.

--Как я выгляжу? -- спросила она, поворачиваясь на каблуках. -Достаточно хорошо, чтобы заслужить одобрение твоего хозяина?