Елена Арсеньева - Ведьма из яблоневого сада

Ну так вот. Поравнявшись с черноволосым молодым человеком, дворник взял да и бросил ему под ноги свою ужасную метлу, а когда тот споткнулся, дворник кинулся на него… Тут же набежали еще какие-то люди, кто в штатском, кто в одежде русских полицейских, юношу мигом скрутили, швырнули в угрюмый серый фургон и увезли. И я подумала, что преступность будет процветать до тех пор, пока в злоумышленниках числятся столь приятные молодые люди, а задерживать их со всей возможной жестокостью станут всякие грубые дворники, невзрачные русские полицейские и такие представители Интерпола, как тот, который комментировал сюжет.

Лицо его было размыто, как обычно в подобных передачах, однако диктор сообщил, что он глава Московского представительства Интерпола, который лично занимался ликвидацией террористической банды. Чтобы выманить преступников из укрытия, он проник в ряды уголовников и прославился среди них под кличкой Miette [26], а чтобы больше соответствовать избранному образу, даже позволил себе сделать пластическую операцию на ухе. Это придавало ему более зловещий вид и внушало страх и уважение в преступной среде. Я, повторяю, не видела лица мнимого Miette, однако фигура у него была чрезвычайно крепкая: широченные покатые плечи, мощные руки… Он тоже выглядел очень грубым. Очень!

Итак, притворившись вульгарным грабителем терминалов, через которые осуществляются платежи за мобильную связь, мсье Miette каким-то образом установил, что отношения между собой террористы поддерживали именно через терминалы. Они опускали в аппарат купюру, которую никак нельзя отличить от настоящей и на которой была записана шифром некая информация. Терминал, перестроенный на ее прием с помощью специально вмонтированного устройства, считывал информацию. Miette смог изъять купюру. Опустивший ее курьер террористов по кличке Стас заметил его манипуляции, начал слежку и таким образом открылся, Miette заметил его… Остальное было вполне понятно и не слишком интересно.

Единственное, что мне стало интересно, – почему так разволновалась, смотря этот телевизионный сюжет, Элен? Может быть, она сама замешана в преступлениях преступной группировки? А что, очень может быть! Русские – ужасные существа, им нельзя доверять. Раньше они были все коммунисты, теперь – все террористы. Но если Элен – пособница террористов, тогда сладить с ней будет не очень легко. Она может оказаться сильней, чем хотелось бы. А впрочем, Багарёр поднял бы меня на смех. Он вчера просто закатывался, рассказывая, какой перепуганной была Элен, как она тряслась от страха. Да, она всерьез подумала, что человек в красной каске намеревался убить ее. Она же не знала, что он не причинил бы ей вреда до тех пор, пока не заполучил бы дневник Николь Жерарди. Сначала дневник, а потом… потом всякое может случиться с одинокой женщиной, которая настолько глупа, что беспечно носится в одиночку по незнакомым лесам. Был тут один такой, тоже носился… правда, на велосипеде…

Что-то дует, какой-то неприятный сквозняк. Вот странно, за окном жаркий полдень, а у меня словно бы ветром вдруг повеяло! А если закрыть окно, будет душно.

Ладно, пойду-ка я полежу отдохну, потом позвоню еще раз – вдруг трубку возьмет Элен…

Ну вот, продолжаю писать. Я дозвонилась-таки до Элен! Я говорила с ней!

После полудня я подошла к окну и увидела Марин, которая со своими девчонками брела мимо моего дома. Сразу стало понятно, что они идут поиграть в саду художника Гийома. То есть он давно умер, там теперь живет Жани, его вдова с сыном, и она иногда зазывает детей поиграть в саду Гийома, где стоят гипсовые раскрашенные статуи разных зверей, сказочных персонажей (в том числе и Blanche Neige), а также футболиста Зидана. Ага, Марин с дочками ушла – значит, Элен дома одна, поняла я. И сразу схватила трубку, накрутила номер.

Снова долгие гудки, потом ее удивленное:

– Алло?

Я торопливо схватила загодя приготовленный платок и прикрыла трубку.

– Ты должна вернуть дневник, – проскрипела я глухим голосом. И испугалась: вдруг она не расслышала.

Ничего, расслышала!

– Что? – изумилась Алёна. – Какой дневник? Я не понимаю, о чем вы говорите.

Очень натурально изумилась. Я бы, очень может быть, даже поверила ей, если бы Багарёр не видел своими глазами, как она роется в водостоке, и если бы потом она не задавала вопросов о фамилии Жерарди.

– Прекрасно понимаешь, – усмехнулась я. – Верни дневник Николь Жерарди, и все твои неприятности закончатся.