Бретт Холлидей - Порочнее ада

Часом позже Шейн вошел в охотничий домик, где царило напряженное молчание. Домик из растресканных кипарисовых бревен был низким, непритязательным с виду. Одна большая гостиная отделяла кухню от единственной спальни. Шейн мгновенно подсчитал по головам присутствующих. Бегли все еще не было.

Перед большим камином сидел в кресле старший Холлэм, погрузившийся в разгадывание кроссворда. Шейн приблизился.

— Будьте любезны, выйдем на минутку.

Холлэм поднял глаза. Помолчав, он дописал начатое слово, скомкал газету и швырнул ее в камин.

— А где шериф?

— Он подойдет через пару минут.

Они вышли и сели в один из открытых «джипов». Лицо Холлэма приняло свой обычный цвет, но он по-прежнему выглядел настолько взвинченным, что, казалось, взорвется от малейшего прикосновения.

— Что сказал шериф?

— Немного, — ответил Шейн. — Да он и не торопился что-либо говорить. Много болтать не в его привычках.

— Это точно.

— Он хочет вместе с вами шаг за шагом восстановить, как все это произошло. Но у меня на это времени нет. О чем вы повздорили с Лэнгорном?

Холлэм обеими руками вцепился в руль.

— Да обычное дело. О том, как я руковожу фирмой. Мы ссоримся по этому поводу каждые две недели вот уже пятнадцать лет.

— А точнее?

Холлэм колебался.

— Ему не понравилось, что расследование кражи Т-239 вынесли за пределы нашей фирмы. И вообще вина целиком моя — из-за того, что мы не внедрили разработку в производство сразу после предварительных испытаний. Ох, как непросто было принять такое решение. Но если бы я поспешил, а потом случилось непоправимое, то правление имело бы все основания требовать моей отставки. Уолтер настолько раскипятился, что перестал себя контролировать. Даже в очередной раз заявил, что уходит. Я ответил что-то уклончивое, и тут откуда-то выпорхнула утка. Я вскинул ружье, а он вдруг очутился прямо перед дулом.

— Он не был пьян?

Холлэм покачал головой.

— По его виду судить нельзя. Он не запинался и говорил связно.

— Не можете ли вы припомнить, что именно вы сказали, перед тем, как выстрелили? Это может быть очень важно.

Холлэм задумался.

— То, что я сказал, касалось вас. Точно, я ответил, что надо подождать до тех пор, пока мы убедимся, оправдаете ли вы свою репутацию. Что-то в этом роде.

— Как вы думаете, это он передал Бегли материалы о краске?

Холлэм нетерпеливо тряхнул головой.

— Конечно, нет!

— А Форбс не считает это невозможным?

— Форбс просто не знает, что говорит! — огрызнулся Холлэм.

— Вы в курсе, что Лэнгорн связался с Кандидой Морз из фирмы Бегли?

— Что вы имеете в виду под «связался»? Ну, видели их вместе на какой-то вечеринке. Мы не знаем, кто из них больше к этому стремился, и не знаем, о чем они беседовали. Я не могу подозревать человека на основании подобных улик.

— Как у него было с деньгами?

Холлэм пожал плечами.

— Платили мы ему неплохо. Тратить деньги ему было не на кого. И мне всегда казалось, что он время от времени получает небольшое наследство от бесчисленных тетушек. О женщинах он никогда не распространялся. Так что, возможно, лить о нем слезы будет некому.

— История с краской тянется вот уже несколько месяцев. Если вы не считаете, что виновен Лэнгорн, то кого вы подозреваете?

— Я подозреваю всех, что чертовски противно. И каждый так — подозревает каждого. Наши отношения дали трещину, и пока мы не отыщем истинного предателя, все будут держать камень за пазухой.

— Форбс сказал, что он уже сам себя подозревает. Надо полагать, это не всерьез. И тем не менее — что вы думаете о такой возможности?

При имени сына рука Холлэма дернулась и надавила на клаксон. Раздался резкий сигнал.

— Простите. Нет, я и мыслей таких не допускаю. Форбс унаследует половину моих акций. Это противоречило бы здравому смыслу. Я не стану препятствовать вашему расследованию, но, на мой взгляд, тут вы попусту потеряете время. Я думаю, Форбс имел в виду, что ему предоставлялась такая возможность. Но то же самое можно сказать и о пятнадцати, а то и двадцати других людях. Лучше бы вы побеседовали с мисс Мак-Гонигл из нашего секретного отдела.

— Это первое, что я бы сделал, будь у меня время, — ответил Шейн. — Но если надо до понедельника докопаться до чего-нибудь стоящего, мне придется браться за дело с другого конца.

— Вы имеете в виду Бегли?

— Фирму Бегли. Сам Бегли и по сей день занимался бы мелочевкой, если бы не Кандида Морз. Она — мозговой центр всей операции. Но сегодня Бегли явно выпал в осадок — возможно, до завтра. Обычно он не теряет над собой контроль, хотя вовсе не дурак выпить. Но на этот уик-энд он явно получил инструкцию как следует надраться и не просыхать — чтобы никто и не вздумал полезть с вопросами.