Лорел Гамильтон - Торговля кожей

Тэргуд заговорила снова.

— Вы хотите сказать, что красивые мужчины были критерием отбора жертв некоторых священников?

— Я думаю, двое — это еще не система, может быть, это совпадение, но, если бы я нашла третьего, тогда да, я бы так сказала.

— Это чудовищная ложь, — сказала она.

— Эй, я тоже христианка, но в каждой профессии есть и плохие парни.

— Какое значение имеет то, что делал или не делал какой-то священник, который мертв уже сотни лет? — сказал Бернардо. Он вернулся, чтобы присоединиться к нам у тела. — Мы не можем поймать его, он уже мертв. Мы должны поймать Витторио.

— Маршал прав, — сказал Шоу. С минуту было немного неясно, какого маршала он имел в виду, а затем он сказал: — Мы должны поймать живого.

— Вы говорите, что этот вампир пытается повторить свои собственные травмы? — спросил Морган.

Это выглядело так, словно он проигнорировал их обоих.

— Похоже, — сказала я.

— Другие умерли от потери крови, не было сломанной шеи, — сказал Шоу.

— Возможно, они сжалились над ней, — сказал Бернардо.

Мы все посмотрели на него.

Он кивнул в сторону тела.

— Может быть, кто-то из людей Витторио прекратил ее страдания.

— Или, может быть, они устали от ее крика. — Сказал Олаф.

Мы посмотрели на него, я думаю, что угодно было лучше, чем смотреть на тело. Олаф все еще смотрел на тело. Если оно и беспокоило его, этого не было видно.

— Или, может, она потеряла сознание от боли, и это перестало быть забавным, — сказал Шоу.

— Вы не потеряете сознание от этого, — сказал Бернардо. — Вы не заснете. Вы не отдохнете. Вы не сделаете ничего, только будете продолжать ощущать боль, пока вас не накачают лекарствами, и даже тогда, иногда боль перекрывает их.

— Вы говорите так, как будто знаете, — сказал Шоу.

— У меня был друг, который сильно обгорел. — Он отвернулся, чтобы не смотреть ни на кого из нас. Какое бы выражение ни было на его лице, он хотел сохранить его в себе.

— Что случилось? — спросил Шоу.

— Он умер. — Затем Бернардо ушел от нас. На этот раз он пошел дальше, расталкивая толпу, пока не нашел часть переулка, где мог прислониться. Это привело его ближе к журналистам, которые начали выкрикивать вопросы, когда они увидели его значок и перчатки на руках. Он игнорировал их всех, просто закрыв глаза и откинувшись. Что бы он ни видел, или пытался не видеть, это вытеснило все, что они кричали ему.

— Он прав? — Спросила я Олафа — Ты никогда не перестаешь кричать и не теряешь сознание?

— Я не знаю, — сказал Олаф. — Я не люблю огонь.

Я поняла, что, хотя осмотр тела его, казалось, не волновал, он не наслаждался процессом так, как с телами в морге. Он любил лезвия и кровь, но не огонь. Полезно знать, я думаю.

Я обратилась к Шоу.

— Нам нужно увидеть другие фотографии, других жертв. Особенно последних двух. Он посмотрел на меня, морщась. На меня слишком часто смотрели подобным образом в Вегасе.

— В докладах из Сент-Луиса нет ничего о том, что вы, ребята, на самом деле видели Витторио. С чего вы взяли, что он горел?

Я постаралась сохранить пустое выражение на своем лице, и не распахнуть глаза пошире, потому что я забыла. Я знала судьбу Витторио из письма от его любимой женщины, которая покинула его после Сент-Луиса, опасаясь за свою жизнь и жизнь своего нового возлюбленного. Она не могла больше справляться с его безумием. Она даже помогла нам в Сент-Луисе, положив тела там, где бы мы нашли их раньше, стараясь оставить улики. Письмо пришло Жан-Клоду, как мастеру города. Мне никогда не приходило в голову поделиться им с полицейскими.

Жан-Клод проверил информацию о Витторио в вампирском совете, и она была подтверждена. Но, опять же, я не делилась этим с полицией. Тогда это не казалось важным.

Я думала, что сказать сейчас.

— Я спросила некоторых из моих информаторов-вампиров, есть ли у них какие-то сведения о нем. — Даже для меня это звучало неубедительно.

— Что еще ваши вампиры вам сказали? — сказал Шоу, и неверие отчетливо слышалось в его голосе.

— Только то, что ожоги от святой воды достаточно сильные, так что он, вероятно, не в состоянии заниматься сексом, так что он тратит все силы на это.

— Вампиры вам так сказали? — Снова включилась Тэргуд. Она выдала хорошую порцию презрения. Тени переулка не смогли скрыть насмешку, а может быть, просто с короткими волосами она выглядела уверенно и жестко. Или, может быть, я просто была слишком чувствительна.

— Нет, они сказали мне, что ожоги достаточно сильные, и он не может функционировать. Я сделала логическое предположение о том, что такой гнев может сделать с тем, кто собирается жить вечно в изуродованном теле.