Олег Игнатьев - Магия крови

Воцарилась пауза.

Даже если она берет на себя вину дочери, подумал Климов, сути дела это не меняет. Главное, картина прояснилась. Остальное уточнит прокуратура. Возможно, следствие будет вести Тимотин, ему и карты в руки.

— Хорошенькое дельце, нечего сказать, — нарушил молчание Шрамко и попросил Шевкопляс повернуться к нему лицом. — Где и когда вы познакомились с Легостаевым? Ответы мы записываем на магнитофон.

Та передернула плечами.

— А какая разница?

— Прошу ответить на вопрос.

После дерзких препирательств она покаянно призналась, что «положила глаз» на Игоря в ташкентском госпитале, где работала в то время прачкой. Она тогда сразу решила, что лучше жить с беспамятным, чем со своим наркошей, который превратил ее жизнь в сплошную муку.

— Не жизнь, а настоящий ад, — болезненно поморщилась и потерла виски Шевкопляс. — Нажрется всякой дряни, выйдет голый на крыльцо и мочится при людях. А на шее галстук-бабочка. Особый шик, как он считал. Свобода личности.

— Он действительно издевался над вами? — без прежнего страха посмотрел в ее сторону Климов, и тень брезгливости скользнула по ее лицу.

— Да он садист был! Самый настоящий.

— А конкретней?

— Заставлял трахаться с кобелем, с ножом кидался, под дружков подкладывал…

Голос ее сорвался, она взяла из пачки сигарету, а Климов подумал, что беспомощность с годами превращается в ненависть. Об этом никогда не надо забывать тем, кто помыкает людьми. А еще он подумал, что страх расплаты за убийство мужа и саму Шевкопляс сделал садисткой. Как она ему шепнула ночью: «Малахольный, дурачок, с кем ты связался?» К тайнам магии стремилась приобщиться, к власти над людьми.

Подождав, когда она закурит, успокоится (спички в ее пальцах от волнения ломались), Шрамко вернулся к своему вопросу:

— Как Легостаев стал вашим мужем?

— Вы и это знаете?

— Не только.

Глубоко вдохнув табачный дым, она прикрыла веки. Несмотря на то, что держалась она уже свободнее, порой с каким-то наглым равнодушием, Климов отметил на ее лице белые пятна. И, вообще, ее слегка познабливало.

— Это так важно?

— Для вас, да, — уверенно сказал Шрамко и выжидательно устремил свой взгляд в ее глаза. — Семнадцатого августа во время ссоры был убит ваш муж, а восемнадцатого августа, на следующий день после убийства, из госпиталя исчезает Легостаев. Кто ему помог бежать и почему?

— Не ясно, что ли?

— Нет.

— Чего уж проще. — Шевкопляс еще раз затянулась сигаретой, выдохнула дым. — Он помогал мне связывать белье в узлы, а я купила лимонад, подсыпала снотворного и, как только он заснул, поджала ему ноги к животу, он худенький тогда был, вот такой, — она показала на свой палец, — замотала в два пододеяльника, затолкала в баул и привезла домой.

— На чем?

— Да на машине прачечной, на госпитальной… к нам многие белье сдавали, я имею в виду офицеров, их жен… — Она скривилась и ерзнула на стуле. — Те себя любят, черную работу презирают. Ну, заодно и я свое стирала, это нам не запрещалось.

— Так, понятно. Привезли домой… Пленка на катушке кончилась, и Шрамко выключил магнитофон. Шевкопляс продолжила:

— Дома у меня он оклемался, спрашивает: «Где я?» А глаза как пуговицы: ничего не понимает. Я показала ему нож, испачканный в крови, и говорю: «Ты только что в беспамятстве зарезал человека, но этого никто не видел. Я тебя спасу».

— А он? — переживая за другого, спросил Климов.

Шевкопляс неспешно облизала губы, кончик языка уперся в угол рта.

— Затрясся, побледнел, бросился в ноги. Умолял не выдавать. Боялся, что закончит свою жизнь в дурдоме.

Климов с ненавистью глянул на нее: он тоже этого боялся.

— И вы, конечно, обещали?

— Да. Он был мне нужен.

— И что дальше?

— Ничего. Уехали на лесоразработки.

— За Урал?

— Червонец рассказал?

— Сейчас это не важно.

Она еще раз облизнула губы, усмехнулась.

— Да, конечно. Здесь вопросы задаете вы.

— Итак, где вы работали? Конкретно.

— За Нижневартовском, в Коликъегане. Там и новый паспорт раздобыли. — Она прищурилась и отогнала дым от своего лица. — Взамен утерянного выписали новый. Свидетельство о браке у нас было, вот и все.

Климов понимающе кивнул. В местах, где ощущается нехватка рук, обзавестись паспортом несложно.

— А как вы сделали, что он от матери отрекся?

Шевкопляс цинично хохотнула.

— Дурной глаз.

— Гипноз помог?

— И магия.

Ну да, глянув на ее беспутное лицо, с ожесточением подумал Климов, превратила парня в слякоть, а теперь хохочет.