Александр Чумаков - Точка зрения следователя

За месяц творческий коллектив собирал по десять тысяч рублей. И все довольны. Все. С началом нового учебного года остепенились, взялись за ум. Марина с Николаем сняли квартиру. В планах был следующий летний сезон. Схема работала, СССР огромен и наивен. Жизнь удалась.

Как всегда, человеческий фактор, основанный на жадности и нарушении инструкций, сгубил. На следующий год заматеревшая компания отправилась по своим стопам. В очередном ауле собрав дань и свои шмотки, группа собиралась переезжать в другой.

Вопреки строгому распределению обязанностей, согласно которому вести переговоры с аборигенами имела право только Марина, Николай выпил какой-то местной самогонки с очередным председателем. Тот в пьяном базаре разместил свою выгоду. Понятно, что председатель аула тот же бай, только с партбилетом. Льстиво именуя Колю большим начальником и уважаемым человеком, бай-председатель вкрадчиво спросил, а что будет со старой линией электропередач, протянувшейся на деревянных столбах из-за горизонта и за горизонт уходящую.

Коля откровенно ответил: «Снесут нахуй». Тогда коварный басмач поинтересовался, а сможет ли ему государство в лице их начальника, уважаемого Станислава, продать сотню этих никому не нужных столбов. Их же всё равно снесут, да? Коля со всей широтой разгаданной русской души, ответил, да не вопрос, забирай. И зачем тебе начальник Станислав. Я, мол, не меньший начальник. Гони по пятёрке за столб, и они твои. Председатель даже торговаться не стал. Дерево в степи на вес золота. Доходы немереные. Отсчитал 500 рублей Коле и тут же ему передал. Однако, поскольку он был председателем, а не рядовым лохом, то попросил у Коли бумажку. Коля бухой, богатый и счастливый, дал баю бумажку, в которой со студенческой прямотой указал, что он имя рек, получил от такого-то 500 рублей за телеграфные столбы в количестве 100 штук.

На том и погорели. Прождав пару месяцев, председатель обещанной стройки не дождался и запросил райцентр, когда ему можно будет свои столбы забрать. Райцентр заинтересовался. Цепочка раскрутилась по обратной связи. Дело было большое, но негромкое. Имиджем своим братская республика дорожила.

Стасик сейчас в Москве, ворочает миллионами. Имя в определённых кругах на слуху. Олег при нём. Помогает ворочать. Про Марину не известно. Николай ещё в те времена спился и умер нищим бомжом, проклиная евреев.

В 1991 году Харьков наполнился фривольными самиздатовскими рассказами, ходившими по городу в печатном и рукописном вариантах. Вот вкратце история их появления:

Поступил сигнал о том, что какой-то инженер, получивший от Родины аванс в виде безграничного доверия для выезда за границу, за эту самую границу выехал. Ну раньше это было не так просто. За окном 1991 год. Сам сигнал содержал сведения о том, что инженер, пребывая за границей, бдительность утратил и привез из вредного капиталистического далека журнал с голыми девицами. Оппа! А в 1991 году секса у нас по-прежнему не было. А тут такой праздник. Все посвященные приняли стойку…

Получить санкцию на обыск на пике торжества социалистической законности было как два пальца. Тем более, что тема интересна всем — от ППСника до прокурора. Поехали, обыскали, нашли. Привезли инженера и журнал. Инженера пока кинули в камеру к сявкам, что бы подумал, сука, о доверии, которое он не оправдал.

Журнал тем временем доставили в следствие. Состоялся конкурс на лучшего следователя, которому этот фейеричный материал должны были расписать. Расписали. Начали искать порнографию. На всех страницах чуждый нам образ жизни — мерседесы, яхты, небоскребы с собственно пентхаусами. Тогда мало кто это слово знал, а в милиции вовсе не знали и думали, что это сродни нашему слову, ну типа, «блядство». На последних страницах пошли девушки с голым торсом. Уже веселее. Почти всем райотделом перевернули последнюю страницу.

Порнографии, в понятном всем виде, не было. Перелистали еще раз. Не появилась. Стали чесать репу. Рапорт есть. Зарегистрирован. Обыск был? Был. Инженер в камере. Законных десять суток есть. Значит так: инженер пускай сидит пока. Необходимо сдать журнал на экспертизу, а заодно текст с английского перевести, вдруг там что написано о запретном.

Начать решили с перевода. Самого переводчика нашли быстро. Университет поделился, выделил с кафедры иностранных языков какого-то аспиранта. Образ типичный. Два метра роста, килограммов пятьдесят веса. Брюки по щиколотку, носки, сандалии и клетчатая рубашка. Если применить женский оценочный термин «ноги от ушей». Ну чистый Паганель. И очки круглые.